Если сравнить мысль этого отрывка со сказанным в amb. 4, где проводится различие между тем, в чем Христос уподобился нам, и тем, в чем Он превыше нас, то можно предположить, что под «извинительным» прп. Максим имел в виду то проявление нашей воли, когда она еще не находится во всецелом схождении с Богом (то есть не обожена), но в то же время и не в конфликте с Ним. Подверженность страданиям (точнее немощь – ἀσθένεια) природы, как отмечает в amb. 4 прп. Максим, не является извинительным основанием для укоренения в пороке из-за устойчивой направленности воли ко греху. То есть, восприняв нашу природу, даже и подверженную страданиям, Христос показал, что сама по себе природа наша блага, и, следовательно, нет никакого греха в нашей природной воле.
Тем не менее, как мы видим по отрывку из opusc. 20, прп. Максим различал то, что соответствует природной воле, и что – полностью обоженной. Именно это различие, судя по разбираемому месту в amb. 4, опытно познал, «испытав» наше послушание, Христос. Можно догадаться, что речь идет в первую очередь о Гефсиманском борении (хотя прямо прп. Максим его здесь не упоминает), то есть о том самом моменте, когда, с одной стороны, проявились естественные для нашей природы: боязнь смерти, уклонение от нее и пребывание в борении ввиду ее угрозы [140] (Христос, испытав все это, показал, что ничего противоестественного в себе такое отношение к смерти не содержит), а с другой – Он проявил за нас, но вышеестественным образом, послушание, возможное для Того, Кто «по единению природ» в Своей Ипостаси превыше нас. Это то, что было возможно именно Христу и возможно тем, кто в Нем, то есть совершенно обожен. Испытав наше послушание в сердцевине нашей немощи, Господь, таким образом, по мысли прп. Максима, прощает нам, если мы не стяжали совершенное обожение и полное единение нашей воли с Божией, но взыскивает, если мы на основании немощи нашего естества даем в себе укорениться пороку.
Таким образом, «великое и страшное таинство нашего спасения», как именует его прп. Максим, в котором «измерению» подверглось наше послушание в страдании, с одной стороны, служит прощению нас в том, что превыше нас, не осуждая тех, кто еще не обожен, но подавая силы и побуждая достичь обожения во Христе (как единственно прочного непадательного состояния), а с другой – это же таинство является основанием взыскивать с нас за уклонение от естественного по природе, не давая оправдывать укоренение в пороке немощью естества.
г) amb. 5: PG 91, 1045D–1060D
Завершив разбор трудных мест из свт. Григория Богослова, прп. Максим переходит к ответу на вопрос о «трудности» из более древнего (как он считал) и, вероятно, более трудного св. Дионисия. Вопрос аввы Фомы относительно одного места из 4-го письма к Гайю терапевту становится для прп. Максима поводом для раскрытия своего понимания «нового Богомужеского действия» – выражения из этого сочинения, ставшего предметом споров с начала полемики с моноэнергизмом. Мы уже подробно писали о том, как прп. Максим понимал это выражение в предисловии к Богословско-полемическим сочинениям, говоря о Трудностях к Фоме в контексте полемики с моноэнергизмом.[141] Чтобы не повторяться, скажем кратко лишь о тех моментах в amb. 5, о которых еще речь не шла. В первую очередь необходимо показать связь amb. 5 с предыдущими четырьмя трудностями,[142] а также – как тема «Богомужеского действия» вводится прп. Максимом в контексте самой amb. 5.
Интересно, что авва Фома не спрашивает непосредственно о «Богомужеском действии», он ставит вопрос о понимании са́мой первой фразы в 4-м письме: «„Как, – говоришь ты, – Иисус, Который превыше всех, сущностно сопричислен всем людям?“ Но ведь Он называется здесь „человеком“ не как причина [сотворения] людей, а как подлинно и истинно по всецелой сущности человек».[143] Фактически эта фраза является повторением вопроса адресата письма – Гайя (действительного или придуманного Ареопагитом – неважно), то есть постановкой вопроса, на который отвечает 4-е письмо. Толкуя эту фразу, прп. Максим дает свой ответ на тот же вопрос, что поставлен в Ареопагитиках, «накладывая» свой ответ поверх имеющегося, – весьма своеобразная «техника» комментирования даже для прп. Максима.
142
По объему