— Ты словно змей-искуситель, так и подбиваешь меня на грех, — прорычал Ильяс и подмял меня под себя, — но я так просто не сдамся, я буду сражаться!
С этими словами он начал щекотать меня, заставляя всё тело извиваться под ним, как раньше, но на этот раз уже от смеха.
— Ильяс, я сейчас умру от смеха, прекрати уже! — пищала я под ним, отчаянно пытаясь выбраться.
Но у парня была железная хватка, да и разница в весе была значительной.
— Не умрешь, всё под контролем, — Ильяс перестал щекотать и нежно прижал к себе, — зато мысли бесовские вышли из твоей головки….
— Ты это таким голосом сказал, словно батюшка в церкви, — я покосилась на него с подозрением.
— Еще пара таких нападений с твоей стороны и я начну на латыни заговоры читать. Мне тоже достаточно сложно сдерживаться, ты даже не представляешь, как, — он щелкнул меня пальцем по кончику носа, — но нам осталось потерпеть всего какой-то месяц.
— А если родители не одобрят наш брак?
— Значит, мне придется тебя воровать, как в былые времена. Но вообще, тебе уже есть восемнадцать, и ты можешь сама принимать решение.
— Ругаться бы не хотелось всё равно, — я не любила ссоры и больше всего боялась, что мои любовные отношения приведут к разногласиям в семье.
— Давай не будем о грустном, у нас вообще-то сегодня годовщина, — парень решил перевести тему.
— Точно, — вскочила я, — у нас же сегодня годовщина! — С этими словами полезла в свой рюкзак, доставая из него подарок, — Это тебе, — вручила ему маленький мешочек.
— Что это? — спросил парень, но я только кивнула в сторону презента, никак не комментируя.
Ильяс с любопытством развязал мешочек и достал из него серебряную подвеску в виде сердца.
— Она открывается, — пояснила я, прикусив губу, — это кулон, в который можно положить маленькую штучку, талисман, например. Или же фотографию. Я уже распечатала наше фото и вложила внутрь.
Парень раскрыл кулон и увидел там наш совместный снимок, а я продолжила:
— Я не стала выбирать цепочку, потому что ты только свой военный жетон носишь, решила, если ты захочешь надеть мой подарок, то всё равно прицепишь его на одну веревку с жетоном.
— Спасибо, — Ильяс нежно поцеловал меня и, на удивление, начал надевать подвеску на цепочку с жетоном, — я никогда его не сниму.
— Тебе нравится?
— Конечно, — заверил парень и полез в бардачок, — я тоже подготовил подарок. Только ты не смейся, хорошо?
Я подозрительно изогнула бровь и поинтересовалась:
— Надеюсь, это не вибратор, чтобы я наконец отстала от тебя со своими домогательствами?
— Нет, — закашлялся Ильяс, — это немного другое. Но я запомню твои пожелания.
С этими словами он протянул аналогичный ювелирный мешочек и, когда я растерянно начала его развязывать, начал громко смеяться:
— Я предполагал, что у дураков мысли сходятся. Но чтобы настолько…
Я достала такой же кулон в виде сердца, только выполненный из золота. В отличие от меня, Ильяс подобрал к нему цепочку.
— Внутри фото, да? — догадалась я.
— Угадай, какое, — хмыкнул парень и кивнул на кулон, предлагая его открыть.
Изнутри на меня смотрело то же совместное фото.
— Это так мило, — прыснула я и надела на себя подарок, — тоже никогда не буду снимать.
Наши с Ильясом вкусы часто совпадали. Мы настолько чувствовали друг друга, что даже одевались одинаково, хотя никак не сговаривались. Мы чувствовали, что созданы друг для друга и нам казалось, что ничто не разрушит нашу прочную связь. На тот момент я была еще слишком молода и наивна, чтобы даже попробовать думать иначе. И слишком идеализировала наши отношения. И рассматривая кулон, представить не могла, как круто скоро повернется моя жизнь.
Но наивную меня на текущий момент тревожила только ситуация с родителями. Пока что они считали, что Ильяс — просто мой друг, но всё же нам предстояло открыться. Я боялась, что разразится скандал.
Я снова погрузилась в свои мысли, пока Ильяс подвозил меня до дома. Он припарковался возле поворота и высадил меня. Мы всегда так делали, чтобы нас не заметили. Но сегодня что-то пошло не так.
Когда зашла в дом, в коридоре меня встретил отец. Весь его внешний вид говорил о том, что он чем-то недоволен. Пройдя мимо него на кухню, я заметила маму, которая тоже с задумчивым видом намывала посуду.
— Вы поругались, что ли? — спросила я у матери.
— Поругались, — ответил за нее отец, заходя на кухню, — мы с твоей мамой не сошлись во мнении. Может, ты поможешь нам разобраться?
— В чем? — я села за стол и внимательно посмотрела на родителей.