Потом Дженна помогла мне уложить вещи в коробки, которые мы подобрали по дороге в город. Мне нужно было упаковать не только одежду, но и все свои личные вещи и посуду. Когда каждая коробка наполнялась, мы относили ее в «Шевроле».
Как ни странно, я обнаружила, что машина мне больше не нравится. Как и комната в сарае, я цеплялась за нее все эти годы, потому что она была мне знакома, потому что это была часть Ника, которую я не могла отпустить, хотя и не осознавала, что делаю именно это. Но пока «Шевроле» – это все, что у меня есть, так что я буду ездить на нем, пока не куплю новую машину.
Когда была упакована последняя коробка, Дженна откинула волосы с лица, многозначительно посмотрела на меня и направилась к двери.
– Я поеду, отопру дом и включу кондиционер. Увидимся через несколько минут. – она давала мне время попрощаться с моей прежней жизнью, и я воспользовалась этим.
Оставшись одна, я стояла посреди пустой комнаты, мой взгляд скользил по шаткой кровати, неуклюжему старому мягкому креслу и маленькому окошку. Теперь в комнате царило ощущение заброшенности, какая-то бесконечная печаль. Это было почти так же, как, если бы комната знала, что ее полезность подошла к концу, что никто никогда больше не будет отдыхать в ее прочных стенах.
Я вышла за дверь со слезами на глазах и тихо прикрыла ее за собой. Я была уже на полпути через переднюю часть сарая, когда моя нога наткнулась на что-то, заставив это проскочить по полу передо мной с металлическим звоном.
Рыдание застряло у меня в горле, я наклонилась и подняла остатки кулона. Сжимая его в кулаке, я слабо прислонилась к стойлу, слезы текли по моим щекам.
– Что я наделала, – прошептала я, и мое сердце разлетелось на миллион осколков. – О, Боже, что же я наделала?
Следующая неделя была странной, нереальной. Все воскресенье я провела, распаковывая и приводя в порядок свои вещи в уютном маленьком домике, на который подписала договор аренды. Он был недавно отремонтирован и имел все удобства, которые я только могла пожелать, включая цветочную клумбу у заднего крыльца, переполненную розами всех мыслимых цветов. И все же для меня, никогда прежде не имевшей близких соседей, было странно слышать, что где-то рядом играют дети. Движение было постоянным фоновым шумом, который не давал мне спать большую часть тех первых ночей, даже когда я была в состоянии спать.
В понедельник утром я перевела коммунальные услуги на свое имя, и мой телефон переехал. Придя на работу, я обнаружила там тетю Джейн. Никто из нас не произнес ни слова, она просто продолжала, как будто работала в «Саутерн Снабженс» целую вечность. И Дженна оказалась права. Эта женщина была просто чудом работоспособности. Впервые за целую вечность я обнаружила, что у меня есть свободное время.
Все это время я бродила по магазину, разглядывая товары так, словно никогда их раньше не видела, и болтала с сотрудниками, с которыми почти не разговаривала с того самого дня, как наняла их.
За всю эту неделю я ни разу не видела Ника и не получала от него никаких известий, хотя каждый раз, когда звонил телефон, я вздрагивала. Дэниел по-прежнему приходил каждый день на работу, но я старалась держаться от него подальше. Он был так похож на Ника, что мне было больно. Если он и находил мое поведение странным, то никак этого не показывал.
В четверг утром я отвезла «Шевроле» на ферму, припарковала его под навесом и села в «Линкольн» Дженны. Мы поехали в Джонсборо, а когда вернулись, я уже сидела за рулем новенького ярко-красного «Isuzu Trooper», настолько непохожего на «Шевроле», насколько мне удалось найти.
Поздно вечером в мою дверь позвонили. Я даже не удивилась. Каждый вечер на пару минут заглядывал Коди. Я знала, что он все еще чувствует себя виноватым за то, что оставил меня одну в магазине той ночью, хотя мы оба были очень осторожны, чтобы не упоминать об этом инциденте снова. Я думаю, он верил, что я начну кричать, если он что-нибудь скажет, а будучи мужчиной, он был довольно беспомощен перед плачущими женщинами, шериф он или нет.
Я поставила последнюю грязную тарелку в посудомоечную машину и пошла открывать дверь. К моему удивлению, это был не Коди, а Хью.
– Привет.
– Привет, – озадаченная, я просто стояла и хмурилась.
Он переступил с правой ноги на левую.
– Не возражаешь, если я зайду ненадолго?
Ну, почему бы и нет? Вся эта неделя была какой-то сюрреалистической. То, что я обнаружила Хью на пороге своего дома, было лишь последней каплей в длинной череде странностей. Я толкнула дверь и повела его на кухню.