Через несколько дней мне, наконец, удалось расспросить его о Линдси и новорожденном ребенке. Мы были в его комнате, я в мягком кресле, а Ник на кровати.
– А ты знал, что Линдси собирается бросить школу? – спросила я.
– Я не знал наверняка до начала занятий, но предполагал, что она поступит именно так.
– Из-за новорожденного младенца ее мамы?
Он пожал плечами.
– Частично. Но главным образом потому, что она ненавидела школу. Общество пугает ее.
Я встала и подошла к кровати. Ник подвинулся, освобождая мне место, и я села, положив руку ему на плечо.
– Люди говорят, что этот младенец может быть от твоего отца.
В его глазах появилось непроницаемое выражение.
– Он не его.
– Как ты можешь быть уверен в этом?
– Поверь мне на слово, это не так.
Вскоре после этого разговора я столкнулась с Лиз в аптеке. Она держала ребенка перед собой, как мешок с картошкой, так что я хорошо его разглядела. Его волосы представляли собой массу огненно-рыжих завитков, и у него были огромные голубые глаза. Короче говоря, он был достаточно похож на Дженну, чтобы быть ее близнецом. Ник знал, что, когда я впервые увижу этого маленького мальчика, я пойму правду. И остальному городу тоже не потребовалось много времени, чтобы понять это.
Дженна побледнела, замкнулась в себе и часто плакала у меня на плече. Я утешала ее, как только могла, но этого было недостаточно. Какое-то время она почти жила в моем доме, и тетя Джейн, наконец, долго беседовала с ней. После этого дела пошли на лад, но Дженна уже никогда не могла смотреть на Суоннер без содрогания.
Пришел и ушел мой четырнадцатый день рождения, а потом и пятнадцатый. Кейси и Коди закончили университет и уехали в Литл-Рок. Мы с Ником продолжали ходить вокруг да около, оба страстно желая большего, но ни один из нас не хотел рисковать тем, что мы имели, перейдя черту. До тех пор, пока в семнадцать лет судьба не нанесла по моей жизни очередной удар. Если я думала, что возвращение дяди Верна было шоком, то это было ничто по сравнению с той суматохой, которую принес с собой мой отец.
Глава 6
В день моего шестнадцатилетия Судья посадил меня за руль «Шевроле» и отвез в полицейский участок на экзамен по вождению, точно так же, как он сделал это с Ником. Когда я с честью сдала его, дед вручил мне ключи от «Шевроле» и подарил его мне. Я была в полном восторге.
– По крайней мере, я знаю, что ты выживешь, если попадешь в аварию, – сказал он.
Судья не доверял стеклопластиковым корпусам новых автомобилей, утверждая, что они обеспечивают примерно такую же защиту, как яичная скорлупа.
Той весной Ник окончил среднюю школу и теперь работал механиком в гараже Пола Хокинса. Вечером в день моего рождения он отвел меня в свою комнату и вручил подарок. Это была парная подвеска в виде половины сердца. Его имя было написано на обороте, и пока я старалась не заплакать, Ник вытащил вторую половину из-под рубашки и показал мне место, где было выгравировано мое имя. Я ничего не могла с собой поделать. И поцеловала его. И сразу поняла, что, возможно, откусила больше, чем смогла бы прожевать.
Это был первый раз, когда мы по-настоящему поцеловались с того дня в подвале, но Ник тогда был еще мальчиком. Теперь он был, по крайней мере, физически, мужчиной. И Ник был голоден. Он без промедления ответил на поцелуй, и это смыло все остальные мысли из моей головы. Казалось, меня пожирают. Жар, которого я никогда не знала, вспыхнул во мне, мне захотелось раствориться в нем и никогда больше не всплывать наружу.
Но в то время как Ник напрягся, и беспокойно гладил меня руками, в моем сознании вырос страх. Я хотела его, но знала, что в первый раз будет больно. И этот страх был полностью связан с моралью маленького городка, в котором я выросла. Хорошие девочки так не делают, пока у них на пальце нет кольца. Так поступали плохие девочки, и они всегда расплачивались за свои ошибки.
– Ник...
Его руки замерли на моей спине, и он поднял голову, чтобы посмотреть на меня. Дрожь пробежала по его телу, Ник закрыл глаза, прижавшись лбом к моему лбу.