От облегчения я обмякла. Если бы не поддержка Коди, я думаю, что у меня подкосились бы ноги.
– Значит, он будет в порядке?
– Ничего не обещаю, но я бы сказал, что шансы у него неплохие. Мы начали давать ему новое лекарство, которое может устранить повреждения, вызванные инсультом, если пациент получит его достаточно быстро. Еще слишком рано говорить, работает ли оно, но я очень надеюсь на его выздоровление.
– Мы можем его увидеть?
– Только на одну минуту, да и то по одному посетителю за раз. Сейчас он практически не в себе.
Если бы я не получила предупреждения доктора, то вид моего дедушки поверг бы меня в панику. Судья был самым сильным человеком из всех, кого я когда-либо знала, но сейчас под простыней он выглядел очень хрупким, и повсюду были трубки и провода. Полдюжины машин окружили его гудками, бульканьем и шипением, и запах антисептика ударил мне в нос.
Стараясь ничего не задеть, я дотронулась до его щеки, отчаянно нуждаясь почувствовать под своими пальцами его теплую кожу. Левая сторона его лица все еще была искажена, вытянута, но правый глаз приоткрылся, сфокусировался на мне, и недоумение, отразившееся в нем, разбило мне сердце.
– У тебя был удар, – сказала я ему, молясь, чтобы он понял. – Ты в больнице, но доктор говорит, что все будет хорошо. Ник и Коди здесь, а остальные члены семьи уже в пути.
Когда его глаза снова закрылись, я задержалась еще на минуту, убеждая себя, что он услышал меня, что я действительно видела, как растерянность исчезла из его взгляда.
Дженна ждала в коридоре, когда мимо меня в палату Судьи проскользнул Коди.
– С ним все будет хорошо, – прошептала она, обнимая меня. – Ты же знаешь, что он слишком упрям, чтобы умереть.
– Рада, что ты здесь.
Я снова вытерла глаза, чувствуя себя немного похожей на кран, который дал течь. Мне не хотелось плакать, но я ничего не могла с собой поделать, мои эмоции обострились.
– Эй, ты бы сделала то же самое для меня, – подруга порылась в сумочке и протянула мне салфетку. – А теперь пойдем в приемную, я угощу тебя чашечкой кофе.
– Хорошо, – я высморкалась и последовала за ней, Ник шел рядом со мной. Когда через несколько минут к нам присоединился Коди, он был тих и потрясен, его лицо было бледнее, чем обычно.
– Господи, – сказал он, потирая лицо руками. – Ты знаешь, что это плохо, но на самом деле это не задевает тебя, пока ты не увидишь все своими глазами.
Как ни странно, видя, что Коди так расстроен, я сделала шаг назад и взяла себя в руки. Слезы не помогут Судье, а моя семья нуждалась во мне, чтобы быть сильной. Передав ему кофе, который Дженна дала мне, я успокаивающе погладила его по спине.
– Лекарство подействует, Коди. Должно.
– Господи, надеюсь, ты права. Я не знаю, как он сможет все вынести, если этого не произойдет.
Мы разговаривали вполголоса, Ник наблюдал за нами с другого конца комнаты, когда Дженна внезапно напряглась.
– Какого черта она здесь делает?
Я посмотрела на дверь, и каждый мускул моего тела напрягся. У входа стояла Линдси, переводя взгляд с меня на Ника и обратно.
Она сильно изменилась. Несмотря на мешковатую одежду, выглядевшую так, словно ее купили в благотворительном магазине, она была одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо видела. В отличие от большинства людей, чьи волосы темнеют, когда они достигают зрелости, ее волосы все еще были такими же белокурыми, как и тогда, когда мы были детьми. Она собрала их наверху, закрутив в свободный вихрь, из которого выбивались пряди, обрамляя ее огромные голубые глаза, глаза, которые производили впечатление какой-то неопределенной печали и уязвимости. И гнев наполнил меня, держа в ледяной хватке, которую невозможно было разорвать.
Я медленно встала, чувствуя, что Ник нахмурился, пытаясь перехватить ее. Но она была ближе, чем он, и подошла ко мне первой с робкой улыбкой на губах.
– Аликс. Я услышала о твоем дедушке. Мне очень жаль. Я могу что-нибудь сделать, чтобы помочь?
Ее голос был тихим и неуверенным, и я поняла, что впервые слышу, как она говорит. В то же самое время я заметила, что Коди смотрит на нее с ошеломленным выражением лица человека, которого ударили по голове пистолетом два на четыре дюйма. Это пугало меня, подпитывая не только мой гнев, но и все мои защитные инстинкты. Она уже запустила свои когти в Ника, и будь я проклята, если позволю ей сделать то же самое с моим кузеном.
– Да, есть кое-что, что ты можешь сделать, – мой тон был таким же холодным, как кровь, бегущая по моим венам. – Убирайся с моих глаз.