Отчаяние и боль раздирали мой разум на части.
И именно поэтому это место называлось Двором Скорби…
7. Ава
Каждый раз, когда просыпалась, тело вновь обжигало болью, и я жалела, что приходила в сознание.
Потому я снова засыпала и грезила о прохладном лимонаде, клубничных молочных коктейлях и манго…
На задворках сознания я все время слышала, как Торин выкрикивает мое имя, и сны переходили в кошмары – пейзаж с острыми сосульками, замерзшая тундра, где Торину нужна была моя помощь, а я не могла его найти.
Я резко распахнула глаза. Боль в плече стала другой, теперь она была не такой раздирающей, а скорее, напоминала жжение. Плечо опухло.
Я потянула левую руку и поморщилась. Кожа была горячей и болезненно реагировала на прикосновения. В рану попала инфекция.
Черт. Хоть фейри и исцеляются проще и быстрее людей, мы все равно можем умереть от инфекций.
– Ава! – cнова голос Торина. Галлюцинация, подумала я.
Горло слиплось от жажды, и я едва смогла смочить губы слюной, чтобы ответить. Мое «да» прозвучало скорее как «а-а-а».
– Ава! – звук отдаленный. Приглушенный, но, без сомнений, это был Торин.
Мое сердце застучало быстрее.
– Торин? Прохрипела я.
Я попыталась подползти к стене, из-за которой раздавался голос, но снова рухнула без сил.
– Ава!
– Я здесь! – Я попыталась крикнуть, но слова не шли с языка, и внезапно пришло осознание, что по лицу текут слезы. Я радовалась, что Торина здесь не было и он не видел, в каком плачевном состоянии я находилась.
– Я здесь! – сумела сказать я срывающимся голосом.
Он что-то кричал мне сквозь камень, снова и снова. Но стены были слишком толстыми, и я не могла разобрать его слова. Они эхом отдавались в моей голове, и я уже не могла отличить, что из происходящего было реальным, а что фантазией.
– Ты кричишь уже несколько дней, – крикнул он.
Я моргнула. Несколько дней? Должно быть, я кричала во сне. О чем он на самом деле беспокоился – обо мне или о том, что я выдам врагам все государственные секреты Фейриленда?
Я сглотнула. В горле было сухо, как в пустыне.
– Почему ты все еще здесь? – мой голос звучал прерывисто. Я вытерла слезы со щек. – Возвращайся домой, Торин.
Наступила тишина, затем я снова услышала его голос, зовущий меня по имени.
Мысли ускользали и путались, я не могла понять ничего из того, что он говорил. Каждая частичка моего тела была одновременно слишком горячей и холодной.
Я уставилась в пол и смутно различила влажный блеск воды, скопившейся между узловатыми корнями. Неужели был дождь? Я проползла немного вперед и слизнула дождевую воду с привкусом земли.
Вдалеке скрипнула дверь. Я вдохнула густой и тяжелый грязный воздух. Я понятия не имела, как долго пролежала, уткнувшись лицом в пол.
Повернув голову, я увидела в дверном проеме Морганта, который смотрел на меня сверху вниз. Он держал оловянную чашку, но, учитывая предыдущий опыт общения с ним, облегчения ждать не приходилось.
Он опустился рядом со мной на колени, и мне стало страшно. Сколько еще я здесь продержусь?
Прохладная, успокаивающая магия разлилась по спине, а затем проникла в мышцы. Казалось, будто в тело вливалась чистая вода, смывая боль и инфекцию. Магический компресс, бальзам, успокаивающий лихорадку.
– В рану попала инфекция, – пробормотал он.
Мне хотелось съязвить что-то вроде «да неужели», но я усвоила урок о том, что не стоит ему перечить.
– Это не входило в мои намерения.
Я испустила долгий вздох облегчения, слегка выгибая спину. Впервые за долгое время я могла пошевелиться.
– Я слишком затянул с лечением, – произнес он. – У тебя останется шрам. Но инфекция исчезла. Ты научилась использовать магию?
Когда он закончил, я повернулась на бок и медленно села. Завела руку за плечо и коснулась пальцами неровной бугристой кожи. Шрамы, да, но больше не болезненные и не горячие на ощупь.
Я подняла на Морганта взгляд, ожидая увидеть, какой новый ужас для меня приготовили, но он всего лишь протянул мне оловянную чашку. Я поднесла ее к губам и сделала большой глоток, а затем перевела дыхание, пытаясь успокоиться.
– Не пей слишком быстро. Тебя может стошнить, – посоветовал он, словно прочитав мои собственные мысли.
Между ветвями дерева лился яркий медовый свет, окрашивая золотом белые волосы фейри. Я и не подозревала, что сейчас день. Мир действительно мог быть прекрасным, когда ты не корчишься от боли на полу подземелья.
– Это ты сейчас притворяешься хорошим полицейским? – спросила я.
Он сдвинул брови на переносице, и до меня дошло, что он понятия не имеет, о чем я говорю.