– Сухие травы и зелья для эликсира, – прошептала Ангелина и потянулась к сундуку. Там лежали разные коробочки, капсулы, бутылочки, пузырьки и связанные в пучки растения и корнеплоды. И еще один рецепт, скрученный в небольшую трубочку.
Сверху послышалась возня и мужские голоса.
Лина напряглась, но все же решилась подняться. В освещенной лампой комнате плясали тени от сквозняка.
Олигарх неподвижно лежал у окна. Кирилл стоял в дверях нацеленный пистолетом в грудь Наума, а последний сжимал рукоять ножа и тяжело дышал.
– Лина, уйди! – крикнул Кирилл, – тебе не нужно это видеть.
– Нет! Стой! – Ангелина прыгнула вперед, закрывая собой охранника. – Давай выслушаем его.
Наум опешил. Сплюнул и, громко выдохнув, сказал:
– Девка права. Давай поговорим. Ты не все знаешь. Эта скотина… – он показал на лежащего навзничь богача. Тот, словно в ответ, тихо застонал. – Герман пойдет на все ради этого эликсира. Ты не знаешь сколько людей полегло в поисках. Всех убивал ради шальной идеи владеть миром вечно. И меня шантажом втянул в эту грязную историю. Он – настоящий изверг.
– Но я думала, что Герман просто вылечиться хочет, – Лина прошла к лавке и, отряхнув пыль с руки, поставила лампу на стол. Устало села и засмотрелась на трепещущий огонь.
– Этот ученый был немым. Прочитать рукописи мог только человек разбирающийся в языке и символах.
– Я… – опустив голову, пробормотала Лина. После подвала руки были холодными. Она спрятала их в карманы, нащупав пучки растений и маленькие бутылочки с настойками. Вытащила их и нервно сжала кисти.
– Точно! – подтвердил охранник. – Я много лет служил Герману, а он так был поглощен идеями о всевластии, что не замечал, как теряет самое важное. Захватывал компании, убивал ради золота и богатства, – Наум, густо выдохнув, сделал паузу. – Более двадцати лет назад заболела его жена. Он, мразь, держал ее взаперти, боясь, что та ляжет под другого. И она сорвалась…
Наум остановился, чтобы вдохнуть.
– Не понимаю, – Лина глянула на олигарха. Он лег на бок, свистел носом и сплевывал кровь. Кэйса перевела взгляд на Кирилла. Тот держал Наума под прицелом. Проводник был мертвенно-бледен, но она порадовалась, что цел. Даже слабо улыбнулась ему, хотя Кирилл отвел взгляд.
– Чего по молодости не совершишь, – снизал плечами охранник, потер подбородок. – Когда ты родилась, Злата умерла. Тебя отправили в интернат, взяв с меня обет молчания взамен на твою жизнь.
– Что вы говорите…
– Мы так и не знаем, чья ты дочь, – буркнул Наум. – Хотя Герман уверен, что моя. Даже проверять не стал.
– Что?! – больно кольнуло в груди. Слова били похлеще кнута. Хотелось закрыть уши и вытереть память. Одна мысль о том, что Соколов может быть ее отцом – приводила в ужас. Хотела бы она такого отца, как Наум? Нет, нет и нет! Ей никто не нужен.
– Одно то, что ты частичка Златы было для меня невероятно важным и я позволял Герману всю жизнь помыкать собой. Вот так я и продолжал служить этой мрази, боясь навредить тебе. Жаль только не смог помешать выбору профессии. Это все его долгосрочные планы. Ты же понимаешь, что можно было нанять любого разбирающегося биолога, но нет – ему нужна была только ты.
– Зачем?
Наум пожал плечами.
– Вот это у него лучше спросить.
– Я знаю, – вдруг присоединился Кирилл.
Он подошел к Герману Валентиновичу и помог ему сесть на табурет. Тот с бульканьем откашлялся в кулак. Его глаза затопило кровью. Смотрелось это мерзко, и ужас застывал в груди, будто заноза. Все они – смертные.
Лина поморщилась. Заказчик сейчас ей неприятен, но все равно стало его жалко. Слишком зримы муки.
Наум натянулся, не упуская из виду ни единое движение проводника.
Кирилл хмыкнул и добавил:
– Ему нужна была кровь. Нам нужна, – поправился он и направил дуло пистолета в Ангелину, – и свежая.
– Вот чего в документе не хватало? Ты знал, – Лина разочарованно глянула на пучки растений и колбы, рассыпанные по полу.
– Ублюдок, – процедил охранник, но не встал. Только кулаки сжались до бела.
– Мы все расшифровали, да, – Кирилл ехидно улыбнулся, покачав оружием. – Тавиди прожил более пяти тысяч лет, но очень не доверял людям и никого не подпускал к себе. В записях ученого была расшифрованная история жизни старца, заметки о жене и троих сыновьях Тавиди. Все они погибли на войне еще молодыми, не спас их эликсир. Позже, в архивах, нашлись другие документы, в которых говорилось о девочке Злате, которую Тавиди отдал на усыновление. Вроде как не смог простить ей жизни из-за того, что жена умерла при родах. И Герман смог даже найти Злату. Хотя для этого пришлось перевернуть весь мир. Он женился на ней и много лет они прожили в любви и гармонии, – Кирилл скривился, будто сказал нелепость.