Первыми в бой пошли Кондратюк и Слюсаренко.
«Уважаемые граждане! Депутат городской думы Виктор Федорович Козичкин выслушает Ваши требования. Он находится здесь по личному поручению городского главы. Просим всех организованно пройти к школе №66. Собрание состоится на школьном стадионе. Необходимо освободить проезжую часть, дать возможность следовать общественному транспорту. Люди же на работу опаздывают,» – напоследок воззвали они к совести недовольных, внеся в свои призывы нотку человечности.
Тишина. Лишь молодая мамочка, сидящая на асфальте на подсунутой под попу сумке-кенгуру, расстегнула пуговки трикотажной кофточки и приложила ребенка к груди. Виктор Федорович сконфузился и старательно отвел глаза в другую сторону. ДПСники крякнули и переглянулись.
Современные молодые мамочки, уверенные в себе и беспощадные к окружающим, могли вогнать в краску любого, выставляя напоказ самые интимные моменты своего бытия. Стыдливость? Приличия? Здравый смысл? В топку их. Потребности ребенка священны, как индийские коровы. Если дитятко орет, то срочно нужно сунуть ему немытую грудь прямо за столиком в кафе, например, испортив аппетит всем окружающим. Юные и неокрепшие души, ознакомленные с женской сексуальностью таким незамысловатым образом против своей воли, рисковали навсегда от нее отвратиться.
Начало получилось так себе. Виктору Федоровичу сделалось тоскливо. Ну вот что он должен делать в такой ситуации? Талант к импровизации отсутствовал у него начисто., а инструкций на подобный случай не предусмотрено. Ну не умеет он краснобайством завести, заболтать толпу и повести за собой. Не дано ему это. Он скорее педант, крючкотвор, юрист, одним словом. И уютно чувствует себя только в своем кабинете среди аккуратно разложенных на столе бумаг. Да еще эта язва с микрофоном ужом вьется вокруг, точно стервятник. Не пойми чего наплетет, наснимает, не расхлебаешь потом. Надо взять себя в руки.
«Товарищи, все Вы меня хорошо знаете,» – задушевно воззвал Виктор Федорович к сидящим на проезжей части. – «Я на Вашей стороне. Поверьте, я постараюсь максимально быстро решить Вашу проблему. Но для начала мне нужно о ней узнать. Вот Вас, молодой человек, что тревожит? Почему Вы здесь?»
Случайный визави депутата Козичкина – молодой человек с тощей кадыкастой шеей и длинными волосами, стянутыми в неформальный хвостик, взглянул на него с неприязнью, но ответить не пожелал.
«Каковы Ваши требования? Против чего Вы протестуете?» – теряя терпение, продолжал допытываться настырный депутат. – «Господа, давайте пройдем на стадион ближайшей школы, где Вы и изложите все свои претензии.»
Но товарищи, даже превратившись в господ, на призыв сановника не отреагировали. И тогда Виктор Федорович совершил роковую ошибку. Он ухватил хвостатого неформала за локоток, пытаясь сподвигнуть того подняться. Флегматичный молодой человек мгновенно озверел. Вскочив на ноги, он с неожиданной для такого субтильного субъекта силой оттолкнул депутата Козичкина так, что тот, не удержав равновесия, сделал шаг назад и сел задом на мощный загривок Антонины Антиповой, кувырнулся через ее голову назад и упал на вытянутые колоннообразные ноги гражданки.
Журналистка приглушенно ахнула: «Ты снял? Все снял? Это же эксклюзив!».
«Снять то я снял. Но кто тебе такое показать даст?» – флегматично отозвался оператор.
«Простите! Извините!» – залепетал ошалевший от кульбита Виктор Федорович, обшаривая ноги дамы в поисках слетевших очков. И был, очевидно, совершенно превратно понят, потому как она мало того, что гневно столкнула его на землю, так, поднявшись, еще и наподдала ногой по мягкому месту. Вследствие чего депутат врезался носом в чей-то живот. И понеслось. Виктора Федоровича Козичкина пинали как футбольный мяч, остервенело молотили руками и ногами. И происходило это в полной тишине. Молча и обыденно, без ненависти и злости, равнодушно, будто люди занимались каким-нибудь самым привычным, рутинным делом. Виктор Федорович тоже молчал, сжавшись в клубок и прикрывая голову руками.
Корреспондентка повизгивала от восторга, оператор держал камеру твердой рукой, Кондратюк и Слюсаренко смело ринулись в гущу событий с дубинками наперевес, выручать представителя власти.
После того, как в лице Виктора Федоровича что-то громко хрустнуло, он уже ничего не говорил, а лишь тихонько подвывал, по-прежнему зажимая лицо ладонями. Кондратюк и Слюсаренко добросовестно предприняли попытку до него добраться. И поначалу даже казалось, что они могут преуспеть. Все-таки дубинки – это сила. Но пассивная с виду толпа мгновенно превращалась в пчелиный рой, стоило только ее задеть, и действовала слаженно, будто единый механизм, – методично, размеренно и равнодушно. Кондратюку казалось, словно он попал в мясорубку, и его крутит, швыряет и рвет на части. Как-то вмиг пришло понимание, что если он сейчас, сию минуту, не выберется отсюда, то это – конец. Взревев в отчаянии, точно пароходный гудок, он вскочил на ноги и, бешено молотя дубинкой направо и налево, рванул к машине. Неизвестно почему, но толпа полицейского не преследовала. Стоило только вырваться за ее пределы, как его отпустили.