По примеру многих одиноких людей он решил завести собаку. Решение оказалось идеальным. Щенок овчарки (разумеется овчарки, кого же еще?), получивший кличку Амур, воспитанию поддавался легко и охотно, глядя влажными карими глазами на растроганного полковника, словно на божество. Не считая вполне позволительный в детском возрасте шалостей, Амур был послушен и исполнителен, вопросов не задавал, приказов не обсуждал, не пререкался и не перечил. В общем, идеальный солдат.
Авторитет Петра Альбертовича среди соседок пенсионного и предпенсионного возраста был непререкаем, как у наевшегося мухоморами шамана в племени первобытных людей. В случае чрезвычайных происшествий, как-то спящий на лавочке у подъезда алкаш или гогочущая и плюющаяся семечками на лестнице компания подростков, они без раздумий устремлялись к нему за помощью.
Неизвестно, что производило большее впечатление на нарушителей порядка: военная выправка соседа, его командирский голос или все-таки сидящий у ног внушительный размеров пес. Главным был результат – тихонько, сквозь зубы матерящиеся подростки расходились, алкаш плелся домой на дрожащих ногах, соседки, преисполненные благодарности, угощали заступника самодельными пирожками и баночками с вареньем. Поэтому обнаружив у входной двери пузатую стеклянную бутылочку с самодельной пробкой полковник ничуть не удивился. В бутылке, в рубиновой жидкости, оседая на дно плавали ягоды малины и красной смородины. Холодный морс (или компот, все едино) был очень кстати, и половину бутыли Петр Альбертович осушил залпом.
***
Следующее утро началось с вони. Впрочем, она и не кончалась, заставляя спать в духоте при закрытых окнах. В который уже раз пожалел Петр Альбертович, что не имеет никаких рычагов управления царящим в городе хаосом. Хотя, почему же совсем не имеет? Активные общественники из числа неравнодушных граждан во все времена имели возможность попортить немало крови начальникам всех мастей. Всевозможные кляузы, жалобы и обращения в средства массовой информации – надежное оружие ревнителя общественного порядка.
Умывшись холодной водой и прицепив поводок к ошейнику уже ожидающего в дверях Амура, он вышел на лестничную площадку и постучал в соседнюю квартиру. Несмотря на раннее утро открыли ему сразу. Соседка Антонина Антипова – дама суровая и немногословная, работала на рынке и вставала рано.
«Доброе утро, Антонина Васильевна. Извините, что так рано. Я Вас надолго не задержу.»
«Да ладно, чего уж там,» – махнула рукой Антонина. – «Проходите.»
Вид у соседки был странный. Антонина прихрамывала, локоть ее правой руки был перебинтован, а содранная на предплечье кожа была густо залита йодом. Полковник счел своим долгом поинтересоваться: «Что это с Вами приключилось? Неужто в аварию попали?»
«Да какие нынче аварии?» – кряхтя присела на кресло Антонина. – «На митинг сходила позавчера.»
«На тот самый?» – поразился Петр Альбертович.
«На него,» – подтвердила соседка. – «Чего пошла? Зачем пошла? Верите ли, сама так и не поняла. Словно наваждение какое нашло. Хорошо хоть ноги унесла пока не убили.»
«Не ожидал я от Вас такой общественной активности. Ну если так, то не хотите мусором заняться? Его который день уж не вывозят,» – попытался завербовать союзника ранний визитер.
«Ой, нет! Пропади все пропадом,» – замахала руками Антонина. – «Домитинговалась уже. Хватит. А Вы чего хотели то?»
«Да вот у нас журналистка тут где-то рядом живет. Не знаете случайно где?»
«А-а. В тринадцатом доме, в первом подъезде. Номер квартиры не знаю. На третьем этаже угловая, двухкомнатная,» – охотно пояснила соседка.
«Спасибо за информацию. Выздоравливайте,» – потянул за поводок Амура Петр Альбертович.
Идти к незнакомой журналистке спозаранку было неудобно. Поэтому к радости Амура, ему дали вдосталь поноситься по пустырю за школой. Двух вчерашних драчунов полковник встретил там же. Они с упоением молотили ногами молодого кавказца. И на сей раз были на одной стороне.
***
Ксения Шиловская была не в духе. И это еще мягко сказано. Вчера она была в бешенстве, а позавчера и вовсе в ярости. Ее материал об убийстве депутата на несанкционированном митинге, как и предсказывал многоопытный оператор, зарубили на корню. В эфир пошли лишь несколько кадров собравшейся толпы, сопровождающиеся обтекаемой фразой ведущей о том, что дополнительная информация будет позже. И ни полсловечка о жестокой расправе на двумя (а позже выяснилось, что гораздо больше) людьми. Кто тот эфир видел еще вопрос? Света во всем городе до сих пор не было.
Старый мухомор с овчаркой, несший какую-то старорежимную чепуху о нуждах общества и неравнодушных гражданах Ксению поначалу насмешил. Даже злиться на него было глупо.