Третий клиент, шестому. Разрешите вам заметить, что, как писатель, я отнюдь не чужд такого рода впечатлениям.
Шестой клиент. Я вам скажу больше, как мореплаватель. Я видел почти все, что есть примечательного на свете. И знаете, я нахожу, что этому уголку недостает очень немного для того, чтобы стать необычайно приятным. Ему недостает… вот как раз того, что сегодня в нем случайно есть: это возможности посидеть, известной интимности, возможности побеседовать. Потому что в другие дни трудно говорить, как мы говорим сейчас.
Первый клиент. Да, люди входят и выходят, шумят щетки.
Шестой клиент. Вот именно. Знаете, в андалусийских городах порядочные люди собираются в кружки, совсем как этот. Они сидят, как мы с вами, совершенно так же ставят ноги. Курят сигары. Разница только в том, что от улицы их отделяет большое зеркальное стекло и что сапоги им чистят только изредка, когда они этого пожелают. Я вас спрашиваю, господа, почему бы и нам здесь не устроить такие же кружки? Это было бы чудесно.
Строй знаками выражает одобрение. Молчание.
Четвертый клиент. И все-таки, это довольно нелепая история.
Первый клиент. Это да! Я как раз хотел это сказать.
Четвертый клиент. Вам-то жаловаться не приходится. Вас уже почистили.
Первый клиент. Это правда, меня уже почистили. Я могу идти. Но… но… но я еще немного посижу.
Шестой клиент. С моей стороны это не будет нескромностью, господа? Быть может, вам известна причина того довольно необычного инцидента, которого я застал только конец?
Четвертый клиент. Мы знаем не больше вашего.
Пятый клиент. Да, да, не больше.
Третий клиент. Едва я сюда вошел, меня охватило ощущение тайны. Да, до жути.
Первый клиент, указывая на второго. Разве что мой сосед, быть может, осведомлен лучше нас.
Все вопросительно молчат.
Второй клиент. Боже мой, господа, так как мы здесь одни, я не вижу оснований скрывать от вас, чем вызвано то положение, в котором вы оказались. Ведь вы находитесь здесь потому, что мой правый сапог остался грязным, в то время как мой левый сапог пристойно блестит, поэтому вы вправе обратиться ко мне с вопросом. Само собой, господа, все это совершенно между нами. Я имею дело с людьми чести. Поведение Амедея, господа, (он понижает голос; головы и туловища наклоняются к нему) было бы необъяснимо, если бы между Амедеем и мной ничего не было. Господа, уж больше года (он еще более понижает голос, остальные еще более наклоняются)… у меня есть связь…
Первый клиент. Тш! Кто-то идет.
Все выпрямляются, откидываются в кресла, принимают рассеянный и равнодушный вид. В магазин входит мужчина, кажется слегка озадаченным, ищет места и выходит, кланяясь. Все шестеро принимают прежние позы.
Второй клиент, совсем тихо. …у меня есть связь, говорю я, с женщиной, которую Амедей преследует безответной страстью. Я бы ему охотно уступил ее, господа, несмотря на всю ее красоту, потому что у меня к ней осталась всего лишь искренняя симпатия. Но она не хочет. Вот. Все это время я не показывался в этом заведении, хотя и я тоже умею испытывать в нем самые тонкие ощущения. А сегодня, я сам не знаю, какой извращенный инстинкт привел меня сюда.
Шестой клиент. Вы бы избавили беднягу от тяжелого унижения.
Второй клиент, живо. Я не этого хотел, безусловно нет. Я уже несколько месяцев не встречался с Амедеем и знаю, что он меня ненавидит. У меня была потребность его увидеть.
Пятый клиент, который плохо расслышал. Речь идет о его законной жене?
Второй клиент. О жене Амедея? Нет, нет. Женщина, о которой я говорю, живет самостоятельно и своим трудом. Да, боже мой, многие из вас должны ее знать. Она служит в баре "Колумбия”.
Третий клиент. Я бываю в этом баре, но не рисую себе…
Шестой клиент. Брюнетка, может быть?
Второй клиент. Нет, извините, скорее блондинка или светлая шатенка.
Шестой клиент. Я тоже что-то плохо себе рисую…
Второй клиент. Господа, если бы вы мне позволили… Это очень красивая девушка, уверяю вас, и я был бы горд вам ее показать. Когда вы ее увидите, вам покажется не таким уж удивительным, не таким смешным, что она на год с лишним превратила меня в соперника чистильщика сапог. Бар отсюда в двух шагах. Хотите, слетаем туда? Выпьем по рюмке портвейна, а затем вернемся?
Взгляды вопрошают друг друга. Одобрения. Все встают, выходят.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Никого, потом старик.
Расстилается ослепительная пустота. Кажется, будто шепчет тончайшая музыка.
В магазин входит пожилой человек. Он идет вдоль кресел, останавливается, поворачивается, смущенно вздыхает.
Старик. Ах!.. Ах!..
Убегает.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Хозяин, Амедей.
Хозяин, за сценой. Леон вас не нашел?
Амедей. Нет.
Они входят в магазин.
Хозяин. Ах, канальи! Вот как они сторожат магазин! Почему Леон вас не нашел?
Амедей. А я почем знаю?
Хозяин. Всякий мог войти и обобрать меня дочиста. Доверяй после этого клиентам. Так вы, значит, не уговаривались, где встретиться?
Амедей. Вы десять раз спрашиваете у меня одно и то же. Вы все время как будто думаете, что это у нас подстроено. Подстроено!
Хозяин. Ладно. Но как бы там ни было, а шесть клиентов улетучилось. Шестью пять — тридцать су. Не считая тех, кто, может быть, еще заходил. А из них, наверное, некоторые купили бы шнурки, может быть, даже шелковые. Да, милейший, вы мне стоите недешево!
Амедей. Если вы теперь начнете меня пилить, то незачем было меня догонять.
Хозяин. Я вас не пилю. Я подсчитываю. Полдюжины каналий! Одному Леон вычистил даже сапоги, и он ушел, не заплатив. Скотина! И смотрите, никто больше не идет. Уходя, они, должно быть, распустили слухи и посеяли панику. Амедей, скажете вы мне теперь, почему вы отказались чистить второй сапог?
Амедей. Не настаивайте, хозяин, не то я уйду.
Хозяин, в сторону. Вы мне сознаетесь!.. (Чистильщику). А где Леон?