Конечно, это была ужасная трагедия, но родители знали, что это может случится. Когда доктор покинул дом, мать вернулась в комнату дочери, взглянула на её прозрачно-восковое лицо и разрыдалась, закрыв лицо руками. Она не знала точно, сколько простояла так на одном месте, наверное, минут двадцать, но вдруг сквозь свои всхлипы услышала звонкий детский голос:
– Очень есть хочется. Могу я попросить поджаренного бекона с хрустящей корочкой?
Женщина вскрикнула, убрала руки от лица и увидела, что её дочь сидит на кровати совершенно живая…
– Я не понимаю, – перебила тётку Амелия. – Ты рассказываешь про детство моей мамы Кэтрин? Но она никогда не выглядела так, как ты описала. У мамы были очень красивые густые волосы, прямая спина, и какой-то болезненной бледности не замечалось.
– Вот какая ты нетерпеливая, – всплеснула руками Шарлотта. – Сначала просила рассказать, теперь перебиваешь. Дослушай до конца, потом будешь задавать вопросы. На чём я закончила? Ах да! Девочка Кэтрин неожиданно ожила. Её болезнь словно куда-то исчезла. Ни кашель, ни приступы удушья больше не мучили её. Да и сама она стремительно стала меняться: у неё появился хороший аппетит, и жизненная энергия в Кэт отныне била ключом. Родители не переставали удивляться переменам. Оказалось, что их дочь и готовить умеет не хуже кухарки, и начитана сверх меры, и в любых других делах разбирается, словно всю жизнь этим занималась.
Отец и мать не могли нарадоваться. Они были очень набожными людьми и считали, что Бог испытывал их, а теперь наградил за терпение. Но это ещё не всё! Физический облик Кэтрин тоже начал преображаться. Это происходило постепенно, почти незаметно, но через три года девушка стала уже настоящей красавицей. Родителям очень хотелось представить свою прелестную дочку Высшему Свету и, возможно, найти ей подходящего жениха. Как раз и возраст подходящий для дебютантки – семнадцать лет, но тут Кэтрин опять всех удивила, заявив, что выйдет замуж за своего суженного в девятнадцать лет, и встретит его не на балу, а прямо на улице Лондона.
– Как возможно такое преображение? И откуда мама знала, что встретит отца через два года, – не выдержала Амелия.
– Не знаю, – развела руками Шарлотта. – Я рассказываю тебе только то, что узнала от твоей матери. Мы были с ней хорошими подругами. Она, действительно, через два года встретила моего брата Тома, и они поженились. Ах, какой красивой парой они были! Как любили друг друга! Они прямо сияли от счастья! Я тоже повстречала вскоре своего «пирата» Моргана Стивенса. У нас родилась Мэри, а у Кэтрин через три года появилась ты. Мы вшестером много времени проводили вместе. Ты помнишь, как мы ездили на море?
– Очень плохо помню, – призналась Амелия. – Наверное, я была ещё совсем маленькой. В памяти сохранилось только, как папа нёс меня на руках к воде. Я боялась, прижималась к нему, видела, как волны касаются его ног, а мама уговаривала не бояться воды.
– Так и было, – грустно улыбнулась тётушка. – Когда ты увидела бескрайнее водное пространство, то сначала испугалась, но потом море тебе так понравилось, что приходилось даже вытаскивать на берег непослушную Амелию силой. Какое же это было чудесное время! Море, золотистый песок, крики чаек, мы такие молодые и счастливые! Разве можно было подумать, что в таком раю случится ужасная трагедия? Прости, Амелия, но это я виновата в том, что ты тогда умерла.
Шарлотта выглядела несчастной. Казалось, что многолетняя вина, которую женщина держала и копила в себе много лет, наконец-то навалилась на неё всей силой. Она закрыла лицо руками и тихо простонала:
– Так вышло. Я не замышляла ничего плохого, это произошло случайно.
Амелия обняла Шарлотту за плечи и прижала к себе.
– Я знаю, что ты бы никогда не причинила мне вреда. Уверена, что всё произошло случайно и твоей вины не было. Расскажи, прошу, мне очень важно знать, как всё произошло.
– Хорошо, – тётушка убрала руки от мокрых глаз и проглотила, подступивший к горлу комок. – Я давно должна была покаяться перед тобой. Слушай. Я запомнила тот день до мельчайших подробностей. Мы отправились к морю в открытом экипаже. Когда проезжали мимо набережной, то порыв ветра сорвал с моей головы новую летнюю шляпку. Она взвилась в небо, словно воздушный змей, и её унесло вслед морским волнам. Мне бы догадаться, что это был знак свыше, но я была всего лишь расстроена потерей обновки. Старалась не показывать, как сильно опечалена, чтобы не портить другим настроения. Впрочем, погода была великолепная, море тёплое, пляж, словно усыпан золотым песком. К тому же, Морган постоянно шутил, а вы с Мери были такие милые. Я даже забыла о своей потере, но она напомнила о себе. Мне всегда становилось плохо от сильной жары, и, конечно, мне быстро напекло голову. Пришлось лечь на шезлонг и спрятаться от палящего солнца под большим пляжным зонтом. Я попросила Мэри намочить полотенце в морской воде, чтобы положить его на лоб. Она тут же побежала к воде. Ты во всём подражала своей кузине, повторяя все её действия. Новая игра захватила вас. Вы с визгом и смехом наперегонки бегали к морю, мочили полотенца и носили мне. Это было очень забавно. Через какое-то время я почувствовала себя лучше и смогла встать. Твоя мама Кэтрин смастерила мне из своего шёлкового шарфа нечто похожее на индийский тюрбан, и мы отправились купаться. Потом вы с Мэри стали строить на берегу песочный замок, а мы вчетвером играли в мяч. В какой-то момент я не смогла поймать мяч, брошенный мне, побежала ловить его, прыгнула и почувствовала резкую боль в ноге. Это оказался всего лишь вывих, но боль была очень сильной. Я даже решила вначале, что у меня перелом лодыжки. Том, Кэтрин, Морган и ты с Мэри – все столпились возле меня, успокаивая. Морган стал аккуратно трогать ногу, пытаясь определить степень повреждения, Кэтрин и Том давали советы, Мэри держала меня за руку и шептала, что всё будет хорошо. Никто не заметил, как ты схватила полотенце и побежала к морю. Видимо, ты решила, что прохладная вода снова облегчит мою боль. И ты знала, что чем дальше от берега, тем вода прохладнее. Кэтрин спохватилась, что тебя нет рядом, буквально через пять минут, но мы не сразу догадались искать тебя в море. А когда догадались… далеко от берега среди волн виднелась только твоя белая панама. Мужчины кинулись в воду, но, когда тебя нашли и достали, пульса уже не было, зрачки не реагировали на свет, дыхание отсутствовало. Конечно, пробовали и искусственное дыхание, и вывести воду из лёгких. Только всё оказалось напрасным. Не передать словами, какой ужас мы все испытали. Я винила себя, что со своей травмой отвлекла всех. Твой отец никак не хотел мириться с потерей, он тряс тебя, снова и снова звал по имени. Мы с Мэри просто ревели от страха, и только Кэтрин держала себя в руках с завидной стойкостью. Она забрала твоё тело из рук мужа и приказала всем отойти в сторону. Именно приказала, причём таким голосом, что никто не посмел ей перечить. Мы отошли на несколько шагов и смотрели. Твоя мама положила тебя на песок и опустилась рядом на колени. Она положила ладони на твою голову и закрыла глаза. Сначала ничего не происходило, но потом ваши тела стали мелко дрожать, словно их трясло от холода. Дрожь всё усиливалась. Из твоего рта стала толчками вытекать вода, а потом вдруг ты закашлялась и заплакала. Только тогда Кэтрин убрала ладони с твоей головы и обессилено упала на песок. Когда мы подбежали, она была без сознания. Её лицо потемнело, словно на него попала тень.