Паук неторопливо спустился вниз, не сводя с них глаз. Его брюхо едва касалось воды, доходившей ребятам уже до пояса.
– Виктория, – Кэти повернулась к девушке. – Прости меня. Ты ни в чем не виновата – но ты и сама это знаешь.
– Тебе не за что извиняться, – дрожащим голосом возразила она, отчаянно пытаясь не разрыдаться. – Это я… виновата перед тобой. Я… не успела тебя спасти. И мы уже не сможем… не сможем пойти на ярмарку.
Виктория поняла, что больше не может сдерживаться. Что–то внутри нее, что она давно с успехом подавляла, вырвалось наружу. Стеклянный осколок, засевший где–то глубоко, разлетелся на мелкие кусочки, которые вонзились между ребер, не давая вдохнуть. Они причиняли нестерпимую боль, но в то же время приносили долгожданное облегчение. Виктория заплакала – непростительная слабость, которую она не позволяла себе с тех пор, как…
С тех пор, как…
– Меня не стало, – мягко произнесла Кэти.
Она знала. Всегда знала, о чем думает Виктория, читая ее как открытую книгу. Даже, когда была жива.
– Ты должна жить, – продолжила девушка. – Ради нас двоих. Когда–нибудь мы снова встретимся – но только не сейчас. Макс, позаботься о ней, хорошо?
Улыбнувшись, девушка медленно побрела к пауку. Тот не шевелился, внимательно наблюдая за каждым ее движением.
– Кэти, вернись! Я не хочу снова тебя терять!
Виктория бросилась вслед за ней, но Максим крепко прижал ее к себе.
– Нет, отпусти меня! – девушка замолотила по нему кулаками, но он не позволил ей вырваться.
Единственная дверь в комнате со скрипом распахнулась. Максим подхватил девушку на руки и рванул к спасительному выходу.
– Вики, не оборачивайся! – прохрипел он, с трудом перешагивая через застывшее мутное болото.
Девушка беззвучно рыдала.
– Прошу… мы не можем бросить ее здесь… Я хочу остаться… вместе с ней. Умоляю, не бросай ее одну!
Паук обхватил Кэти своими длинными лапами и поднял вверх. Девушка, не моргая смотрела в его пустые, черные глаза, которые напоминали глаза самой смерти. Паук с силой сжал лапы, но она не выпустила керосиновую лампу.
Максим почувствовал, что не может идти дальше. Ледяное болото засасывало вниз и не давало сделать ни шагу.
«Нет, это не может закончиться… вот так», – Максим посмотрел на дверь, до которой оставалось всего каких–то пару шагов. – «Если я остановлюсь, то мы не выберемся отсюда».
Максим… сдавайся… Присоединяйся к нам...
К чему сопротивляться, милый?
Отдохни, ты это заслужил. У нас на дне ты обретешь покой – ведь здесь нет ни радости, ни печали.
Только блаженная вечность.
Максим зашатался, почувствовав невероятную усталость, как будто он не спал уже несколько дней. Он едва не рухнул вниз, но сумел в последний момент удержаться на ногах. Однако голос в его голове продолжал кричать.
Убей девчонку.
Убей девчонку.
Убей девчонку.
Вода стала прозрачной – на ее поверхности, в отражении, на него смотрела Марина. Она протягивала руки и что–то кричала, как будто хотела его предупредить. Но Максим не слышал слов – он видел только ее встревоженное лицо.
– Ма… льше… все… ксим!!!
Что же она кричала ему?
– …ксим!
Он прищурился, вглядываясь в ее до боли знакомые черты. Парень старался читать по губам, но мог лишь смутно догадываться о значении слов.
– Иди…
В ее глазах было столько отчаянья и страха. Но почему она так боялась за него?
– …дальше! Сделай… всего… шаг! Максим!!!
Парень протянул руку к прозрачной водяной глади – девушка сделала то же самое. Всего на миг их руки соприкоснулись, и он почувствовал тепло ее маленьких, хрупких пальцев. Но это длилось всего мгновенье.
По воде пошла рябь и отражение Марины стерли ручейки чернильной грязи. Максим закричал и ударил кулаком по воде, но ощутил под пальцами лишь болотную тину.
– Что ты делаешь? – Виктория дрожащими руками обхватила его за шею. – Ты в порядке?