- Людей. И у меня есть кое-кто на примете. Специалисты, которые смогут решить нашу проблему в короткий срок.
- Отчего-то мне кажется, что это неприятные люди.
- Ох, сестрица, ты даже не представляешь, сколько неприятных людей я успел узнать в этом городе. Увы, неприятная ситуация требует вмешательства неприятных людей.
- И кто это? Какие-нибудь наемные убийцы?
- Тебе приходилось слышать что-то о «Театре плачущих кукол» господина Варравы? – ответил он вопросом на вопрос.
И совершенно не удивился, когда Греттель ответила:
- Не уверена. Я редко посещаю театры, если ты заметил.
- От театра у этого заведения ничего и нет, если… если не считать сцены. По своей сути это крысиная яма, Греттель. Там опустившиеся городские мулы рвут друг другу глотки. А благодарный зритель награждает их аплодисментами. Говорят, кстати, популярное развлечение у высокой публики, среди завзятых театралов встречаются октероны и даже седецимионы. Инкогнито, разумеется.
- Что общего это имеет с театром?
- Долго объяснять. И не уверен, что у меня есть желание. Да и к разговору это не относится. В общем, схема проста, как мир. Одни люди убивают друг друга, а другие платят за это деньги.
Греттель кивнула – то ли машинально, то ли давала ему знак, что все поняла и вопросов не последует.
- Должно быть, непросто найти желающих выступить на сцене.
- В театре Варравы бойцов называют «куклами». И не случайно. Ты когда-нибудь слышала, чтоб мнение куклы кто-то спрашивал? «Куклами» становятся не по своей воле. Люди Варравы денно и нощно рыщут по улицам, выискивая тех, чьи таланты могут раскрыться на сцене. Проще говоря, хладнокровных головорезов всех мастей. После чего обманом или подкупом затягивают их в труппу. Часто, когда клиент отличается упрямством, не чураются и силой.
- Мне уже не нравится этот театр, - решила Греттель, тряхнув волосами.
- Между прочим, очень известное и респектабельное заведение. И так случилось, что я лично знаком с его директором, уважаемым господином, которого зовут Карраб Варрава.
Греттель поморщилась. Как если бы во рту у нее оказался несвежий кусок пищи.
- Не имела удовольствия познакомиться с ним.
- Все удовольствие с лихвой досталось мне, - криво усмехнулся Ганзель, - Он заведует «Театром плачущих кукол». Его бессменный директор, режиссер и антрепренер.
- Я начинаю догадываться, к чему ты ведешь, братец. Но лучше скажи сам.
Ганзель вдохнул.
- Агенты Варравы имеют множество ушей и скользких щупалец. Они отлично умеют выслеживать дичь и как никто ориентируются в городе. Профессиональные охотники за живым товаром. Их интересуют все достаточно сильные и уродливые мулы города.
- Диминуция хроматина! – выругалась Греттель. В ее устах даже самые черные ругательства звучали блекло и невыразительно, как-то профессионально, - Ты хочешь, чтоб люди Варравы нашли для нас Бруттино?
- Не для нас. Для себя. Нам нужны специалисты – они лучшие специалисты в городе.
- Они головорезы.
Ганзель досадливо щелкнул пальцами.
- Можно подумать, наш Бруттино – милый домашний мальчик! Он грабитель и убийца. И едва ли совесть будет глодать меня до конца моих дней, если я натравлю на него ловчих Варравы. А я уверен, что Варрава проявит интерес к подающему надежды мальчишке. Ему нравятся такие. Молодые, дерзкие, хищные, лишенные жалости, из таких получаются наилучшие «куклы» для его театра. Более того, он сможет сделать там неплохую карьеру. Я слышал, некоторые «куклы», годами работающие в театре, пользуются немалой славой, становятся любимцами публики…
- Уверена, Бруттино будет очень благодарен, тебе и Варраве, за подобную карьеру, - пробормотала Греттель.
- Мне плевать на обоих. Меня интересует не деревянный паскудник, а то, что у него в карманах – ключ и пробирки. И я получу их, даже если для этого придется обращаться к старому пауку вроде Варравы. Я просто свяжусь с ним и сообщу о подающем надежды юном даровании, которое отлично будет смотреться на сцене его театра. А взамен попрошу все то, что при нем окажется. Ключ и пробирки. Разумная сделка – обе стороны в выгоде.
Греттель некоторое время думала, бессмысленно теребя ворот халата.
- Это плохой план, - наконец сказала она.
- Вот уж не думал, что геноведьм мучает совесть! – не выдержал Ганзель. Поднявшись, он сделал несколько коротких раздраженных шагов по комнате, - Да, согласен, объявлять охоту на мальчишку, пусть и деревянного, да еще и для того, чтоб он до конца своих дней забавлял толпу, пуская кровь на сцене – дрянное дело. Но взглянем правде в глаза – есть ли у нас альтернатива?