Здесь я нашел старинную типографию и коллекцию сельскохозяйственных машин. Гордится музей самой богатой в мире коллекцией образцов колючей проволоки. Ее изобретение на излете прошлого века положило начало конца ковбойского образа жизни. Хозяева ранчо могли ограждать большие территории и пасти там скот сами. Потребность в искусстве ковбоев, пасших скот, значительно снизилась. Теперь ковбоев больше на экранах кино, чем в реальной жизни.
Когда первопоселенцы пришли в эти места в 70-х годах прошлого столетия, то не нашли привычных деревьев или кустарников – во всех направлениях расстилалась покрытая бизоньей травой прерия. Чего здесь было в изобилии, так это солнца, земли и травы. Они должны были строить дома, не имея леса, отапливать их и готовить пищу, не имея дров, и выращивать урожай при недостатке воды – во многих районах годовая норма осадков была меньше 50 см в год, требуемых для выращивания большинства культур.
Эти пионеры получили кличку «дерновники» («sodbusters») за искусство строить дома и пристройки к ним из дерна. Нарезался он специальным плугом с горизонтальным лемехом полосами толщиной 8 см и шириной 40 см. После этого куски дерна укладывались как кирпичи, дерновиной вниз. Как правило, для прочности стена делалась из двух рядов дерна, и толщина ее была чуть ли не метр. Крыша также покрывалась дерном, но дерновиной вверх. На постройку дома необходимо было нарезать дерновины с площади в половину гектара.
Жить в таком доме было комфортабельнее, чем в землянке, но в мемуарах тех времен упоминается, что хозяйки жаловались на постоянно сыпавшуюся на их головы и в кастрюли землю и заставляли мужей натягивать под потолком марлю. Донимали их также блохи, бичом божьим были клопы.
Топили печки коровьим кизяком, а также сухими стеблями кукурузы и подсолнечника, и испечь на таком огне хлеб было искусством. Американцы недодумались до изобретения нашей деревенской печи и обходились подобием буржуйки или камина. В холодные зимы приходилось класть хлеб на печку, чтобы он оттаивал, а чай замерзал в стаканах.
Более изобретательными они были в плане добычи воды для скота и полива. Большую популярность получили в этих краях водоискатели, которые с рогулькой лозы ходили по полям и уверяли, что в том месте, где рогулька в их руках поворачивалась вниз, должен быть подземный резервуар воды. Там копался колодец, и если лозоискатель оказывался прав (отнюдь не в 100 % случаев) и вода действительно была, то туда переносился дом и хозяйственные постройки.
Революцию в добыче воды для полива и хозяйственных нужд совершил Дэвид Холлидэй, кузнец из штата Коннектикут. Он в 1854 году изобрел ветряк, который использовался для качания воды из-под земли. Революционным было использование центробежной силы пропеллера для саморегуляции скорости вращения – его не разносило в клочья при сильном ветре. Фермер теперь не копал колодец, а бурил скважину и сверху ставил ветряную мельницу, которую покупал у фирмы «Холлидэй Стандард». Фирма процветала до тех пор, пока Дэвид не совершил глупость, рассказав в одном из каталогов, как можно самому построить такой ветряк. В 1860-х годах американцы изобрели молотилку и комбайн, но для уборки урожая необходимо было запрягать в них много лошадей. Я поразился, увидев в музее фотографию, на которой упряжка из 32 лошадей тащит по пшеничному полю комбайн. Каким же нужно было обладать искусством, чтобы запрячь и управлять таким количеством лошадей!
Но уже в 1870-х годах на американских нивах лошади стали вытесняться тракторами. Тогда еще не изобрели двигателя внутреннего сгорания, и тракторы эти были на паровой тяге, как паровозы. Я помню, что в России они существовали до конца 40-х годов. Назывались они локомобилями и использовались у нас в колхозах для молотьбы на току. Завезли их из Америки русские помещики, пытавшиеся идти в ногу со временем. У Льва Толстого, в романе «Анна Каренина», Левин, решивший вернуться к земле и хозяйствовать по-новому, выписывает по каталогам новейшее сельскохозяйственное оборудование именно из Америки.
По мере роста благосостояния местного американского народа появилась необходимость в банках, где фермеры могли хранить сбережения. Здесь не было, как у нас раньше, государственных банков, и любой гражданин мог открыть собственный банк. В музее я нашел воспоминания местного жителя, основавшего такой банк. Мне понравилась искренность, с которой он описывал, как начал бизнес: «Делать мне было нечего, и я арендовал складское помещение, на окне его написал „Банк“». В первый день после открытия пришел фермер и положил на счет моего банка 100 долларов. На второй день еще один сдал в банк 250 долларов. Ну а на третий день я и сам поверил, что владею банком, и положил на счет свои 100 долларов».