Неподалеку от города Беатрис я заехал в музей, посвящ енный жизни первопоселенцев. Здесь я увидел специальный плуг с предплужником и горизонтальным лемехом, который использовался пионерами для нарезки дерна, необходимого для строительства.
Основной зерновой культурой здесь является пшеница, и мы можем гордиться тем, что выращиваемый здесь до сих пор зимостойкий и засухоустойчивый сорт был выведен на нашей земле. В 1874 году семена его привез сюда эмигрант из России. Так что покупаемая сейчас у Америки пшеничка, оказывается, наша, посконная.
(Написав это слово, я засомневался в его правописании и полез в словарь Ожегова. А там объяснено: «1. Посконь – мужская особь конопли с более тонким стеблем, чем у женской особи. 2. Домотканый холст из волокна этой конопли»).
Если не было кожи для хомутов, делали их из скрученной соломы. Не было тягловых животных – сами впрягались в плуг. Чего я не нашел в музее, так это наших лаптей, поскольку липа здесь не растет. Наверное, это чисто русское изобретение. У нас всегда в России липы хватало, и не только на лапти. А лыко мы чаще «не вязали», чем, случалось, плели.
В поселке Кортланд я увидел около дома подходящую лужайку, которую косил на мини-тракторе миниатюрный старичок с грустно висящими усами. Тэд Троба разрешил мне разбить лагерь у себя во дворе и позволил пастись Ване на недокошенной лужайке.
Он не имел достаточно земли, чтобы фермерствовать самостоятельно, и батрачил на своего соседа. Тэд был совершенно разбит потерей жены, умершей недавно от рака, и никак не мог привыкнуть к одинокой жизни. Многие мужики и у нас умирают вскоре после смерти супруги, лишившись второй половинки своей души. Сидя в телеге, я каждые полчаса слышал его рыдания.
У меня тоже проблемы – хомут натер правое плечо лошади, и надо придумывать какую-то прокладку и распределить трение вокруг шеи более равномерно. Насмотревшись на страдания Тэда, я тоже впал в депрессию и, обняв лошадь, шептал:
– Ты у меня, Ванечка, любимый и единственный. Нико му мы с тобой не нужны, кроме как друг другу. И мне женщины не нужны, пока ты у меня есть. Уж ты-то не изменишь и не предашь, как они делали.
И вдруг, ни с того ни с сего, Ваня тяпнул мощными зубами меня за плечо. Опешив от неожиданной боли, я вскоре рассмеялся. Ну, точно, поступил мерин как женщина: только расслабишься, а она – как тяпнет тебя сзади, и не знаешь, за что. Правда, в данном случае лошадь укусила меня поделом. Вероятно, гладя шею Вани, я растеребил рану, вот и схлопотал, как в песне – «Не сыпь мне соль на рану, она еще болит!»
Утром позвонил другу Дэвиду. Был он профессором английского языка университета штата Небраска. Он обещал встретить меня по дороге в Линкольн, столицу этого штата. С утра он вел переговоры о моем посещении мэрии города и Капитолия штата.
С Дэвидом я познакомился заочно, по телефону, советуясь по поводу деталей проезда с лошадью по дорогам США. Десять лет тому назад он с семьей проехал таким же образом из Линкольна в столицу США. Намеревался он ехать и дальше, через СССР и Китай, вокруг глобуса. Но коммунисты не дали ему разрешения на проезд через управляемые ими страны. Тогда Дэвид был вынужден вернуться к профессорской рутине.
И вот, наконец-то, я встретил его по дороге в Линкольн. Оказался Дэйв выше и моложе меня: лет пятидесяти, с седеющими усами и скрывающими грусть глазами. Приехал он меня встретить с семилетним сыном Грэйсоном, который пересел ко мне в телегу. Это существо провело ревизию моих незначительных запасов. Найдя шоколадный набор, который я приобрел в русском магазине Нью-Йорка и хранил для будущей любимой женщины, он его вскрыл и хорошо опробовал. Таких детей нужно воспитывать розгами еще до рождения!
В мэрии Линкольна мне вручили ключ от города и диплом почетного гражданина. Проехав еще с километр, я оказался при входе в Капитолий, где только случайно оказавшаяся без титула «мисс Америка» Хэйди Кэрр вручила мне от имени губернатора флаг штата, развевавшийся раньше над его столицей. При вручении диплома «Почетного гражданина штата Небраска» я сподобился поцеловать ее ручку. Местные газеты и телевидение снимали этот замечательный момент, а полицейские поили Ваню и кормили его фруктами. Ох, не долга ты, мирская слава!