— А вообще, машина хорошая, только топлива жрёт многовато. Взял бы её с собой в Ростов-на-Дону, да планы другие, — прокомментировал Юра.
Они допили пиво, я принял душ, и мы решили проехать на этом крокодиле. Юра, в качестве инструктора сел рядом с водителем — Славой.
Коробка передач была автоматической, что упрощало управление. Надо было лишь привыкнуть к габаритам. На каком-то углу Юра вышел, пожелав нам комфортной езды, а мы поехали на улицу Гленвуд к Славке.
Вечерело, но было душно. Кондиционер в машине не функционировал: открытием и закрытием всех боковых окон, Слава манипулировал нажатием кнопки, не отрываясь от управления автомобилем. Приятной неожиданностью оказалось звучание радио. Отрегулировав обдув, салона и настроившись на музыкальную станцию, мы катили по вечернему Бруклину. Кроме приобретения машины, для Славки также интересно было узнать, что контора, в которой я отработал уже два дня, нуждается в дополнительных работниках. Ночевать я остался у него. Решили, завтра утром вместе ехать в контору.
Рано утром плюхнувшись в просторный салон Форда с музыкой, и по заплеванным полусонным улицам и авеню чёрных кварталов доехали до конторы. Представление и оформление Славки на работу было ещё менее церемонным, так как погрузка уже шла. Нас определили в разные бригады. Мне показалось, что они неслучайно систематически меняли состав бригад, препятствуя, таким образом, сближению и воссоединению пролетариев разных стран.
Кроме Славы, появились ещё двое новых работников. Их также развели по разным бригадам. Я попал под начало того же Рубика. Бригада была из четырех человек, которых я не знал. Вскоре, познакомился с новеньким парнем из Болгарии — Иваном. В паре с ним мы проработали весь день.
Иван проявлял добросовестное усердие, как будто уверовал, что делает нечто общественно полезное. Он ещё не подозревал, что за рекламные посевы в частных домах, в лучшем случае, его могут попросить покинуть дом, а в худшем — задержать и сдать полиции, как нарушителя. Мне пришлось объяснять ему, что уж лучше пропустить какую-то квартиру или весь этаж, если там возникает препятствие, зато выйти из дома свободными и без конфликтов.
— И вообще, когда ты увидишь, как в этой конторе чистят ковры, то поймешь сам: люди, купившиеся на нашу рекламу, — просто жертвы обмана, — объяснил я ему.
Предостережения о возможных конфликтах и даже с участием полиции, всерьёз озадачили Ивана. Он откровенно, как старшему русскому брату, поведал мне о своей гуманной профессии гинеколога и надеждах поработать таковым и здесь, в Америке. Он уже подыскал подходящий колледж, по окончанию которого получит какой-то сертификат, допускающий его к этой деликатной медицинской отрасли, для начала, хотя бы в качестве ассистента. Но для поступления в этот несчастный колледж, ему необходимо ещё сдать экзамен по английскому языку (TOEFL, Test Of English as Foreign Language), то бишь, экзамен по английскому языку, как иностранному языку.
Когда-то в Киеве я делал попытку сдать такой экзамен. Пройдя первый этап в конкурсе, объявленном Фондом Сороса, был приглашён на экзамен по языку. Тестирование проводили американцы. Перед тем, как впустить нас в аудиторию, они тщательно идентифицировали каждого участника и прономеровали нас, как заключенных. Чтобы кто другой, вместо зарегистрированного участника, не применил свои знания. Каждому выдали карточку с персональным номером и включили на всю огромную аудиторию магнитофон с паршивой записью. А мы должны были прослушивать звучащие вопросы и диалоги, да поспевать указывать в карточке правильные ответы. Я их живых, едва понимаю, когда они носом говорят, а уж магнитофонная запись, звучащая в большой аудитории, это вообще — какая-то звуковая шифровка. Одним словом, я не набрал достаточно баллов и конкурс этот не прошёл.
Теперь, слушая о супер задачах Ивана-гинеколога, я, сочувствуя ему, представлял, как он будет расшифровывать диалоги на нью-йоркском языке. Вероятно, для приближения к реальному, диалоги будут озвучены представителем чёрного большинства.