После коротких препирательств, начинающие миссионеры решили оставить Славку в нашей, окончательно парализованной в педагогическом смысле, группе. Пока наставник пытался вернуть интерес группы к Божественным Принципам, Славка, уже абсолютно уверенный, что здесь никто не понимает русского языка, стал упрекать меня. Якобы, по моей вине он оказался на каком-то идиотском сборище. Возмущённо требовал от меня обещанного отдыха. Выражался он довольно сочно и энергично.
После бесед и размышлений о Боге, объявили команду — «на хозяйственные работы». Пока мы знакомились друг с другом, для каждой группы уже определили объём работ. Пребывание в лагере отдыха тщательно планировалось, от нас лишь требовалось быть послушными.
Работы, в основном, заключались в подготовке домиков для проживания. Подметали, чистили, мыли, перетаскивали кровати и матрацы. Заняло всё это не более часа. Однако, Славка стал всерьёз обвинять меня в умышленном вовлечении его в коммунальный дурдом, и заявил о своём отъезде при первой возможности.
Наконец, после полного обустройства лагеря к проживанию гостей, объявили о спортивно-развлекательной программе. И снова нас стали делить. Теперь, на волейбольные команды.
Мы самовольно поспешили к озеру. Там удалились от берега по деревянному мостику на квадратную деревянную платформу и с неё занырнули. Вода была чистой и тёплой. После плавания, мы разлеглись на тёплой деревянной платформе. Но не успели расслабится. К нашим именинам сердца шумно присоединилась группка молодых братьев и сестёр. К счастью, ребята оказались хорошими. Нас не доставали, а сразу же бросились в воду.
Среди них объявился и один русский — Виталий. Онода когда-то упоминал мне о нём. Похоже, он частенько бывал в лагере и со многими братьями был хорошо знаком. Он советовал нам не воспринимать всерьёз религиозно-идеологическую нагрузку, а радоваться приятному.
Вечером, после ужина, Слава заметил какое-то движение вокруг микроавтобуса, на котором нас привезли. Он потащил меня выяснять, нельзя ли ему сегодня же вернуться в Бруклин? И действительно, наш водитель собирался отъезжать в Бруклин с тремя пассажирами. Как он объяснил, взять дополнительных пассажиров без ведома старшего брата он не может. Всё строго контролировалось. Как в «Отеле Калифорния».
Вскоре возник старший корейский брат, ответственный за мероприятие. Им оказался тот самый представитель бруклинской семьи, записку к которому мне вручал Онода.
Ссылки на хорошо известного брата Оноду, заметно расположили его ко мне. Он вполне доброжелательно выслушал мою просьбу доставить Славку домой. Однако он поинтересовался причиной досрочного отъезда. Мне это не понравилось. Возникло желание «полезть в бутылку» и заявить, что это уж не его дело. Ситуация не позволяла. Пришлось на месте сочинить благовидный предлог.
Моя короткая история о том, как Славик, позвонив домой, узнал, что его хозяйка — пожилая одинокая женщина — вдруг приболела. И просит приехать присмотреть за ней… Все это положительно тронуло слушателей. Старший брат дал добро на отбытие Славки. Тот хмуро уехал, не попрощавшись. Остаток вечера прошел в лекциях и песнопениях.
Немолодая женщина, родом из какой-то латиноамериканской банановой республики, используя весь свой запас английских слов, пылко советовала мне уединиться перед сном и помолиться вслух. С её слов, она когда-то приехала в страну с большими планами. Планы свои не реализовала, но с Богом сблизилась, чего и мне желала.
В домике, в котором мне предоставили спальное место, расположились ещё четверо братьев. Один из них оказался моим «одноклассником». Он не нашёл ничего интереснее, как рассказать своим соседям по ночлежке о моих безбожных туристических намерениях. Заснул я под непрерывный поток душеспасительных советов, сыпавшихся в мой адрес из темноты со всех спальных мест.
Следующий день — по распорядку: до завтрака утреннее собрание с лекцией на тему совершенно беспредметную. В перерыве ко мне «заехал» лектор, с наигранной случайностью и праздностью спросив:
— Как поживаешь, парень?
— Не так уж плохо, — вежливо ответил я.
— Как тебе здесь нравится? — продолжал рассматривать меня лектор.
— Нравится. Особенно озеро, — дал я понять, что не стоит тратить на меня время.
— А ты откуда, парень? — не отставал лектор.
— Из Бруклина, — честно ответил я.
Как будто ты не знаешь! — подумал я.
— Нет, в Америку откуда ты приехал? — копал учитель.