И тогда я понял, что на одной папке обязательно будет написано Джеймс Грэй, на другой— Америка Джонс, на третьей— Билл Бейтс.
А на четвертой, вероятно, Кристьян Себ.
Глава 10
Я остановился, не в силах и шагу сделать вперед. Крис лишь мельком взглянул на меня— и в этом взгляде я прочитал все, что мне было нужно. Отчаяние, страх, но главное— некий отблеск гордости. Гордости за то, что не смотря на свои планы, не смотря на возможность побега, не смотря ни на что он здесь.
Получив ощутимый тычок между лопаток, я повиновался и сел рядом с Крисом. Ощущение собственной неполноценности, незаполненности исчезло, стоило мне сесть рядом и физически ощутить Криса— другими словами понять, что он живой, из такой же крови и плоти что и я, а не фантом, сотканный из солнечных лучей.
Я посмотрел ему в глаза, хотя их взгляд был устремлен в стену напротив.
Знаете, мы с Крисом на тот момент были дружны вот уже как восемь лет. И за эти восемь лет многое стало общим— я не говорю про общих врагов или знакомых или предпочтений. Я говорю про мысли. Воспоминания. Ощущения. За эти годы между нами установился такой контакт, что находясь далеко друг от друга мы все равно знали, что чувствует другой и где находится и так далее. Именно этот навык, эту «дружескую телепатию» я и применил. Я смотрел на Криса и видел, как в кино, как он, пройдя всего пару метров от того места, где мы распрощались останавливается и хватается руками за голову. Затем он оборачивается и долго смотрит туда, где две-три минуты назад стоял я. А потом он начинает бежать. Он бежит туда, куда так не хочет попасть, но делает это потому, что там я. Ему главное не то, где он окажется. Ему главное— со мной или уже без меня.
А вообще-то половина этих ведений, странных кадров, бегущих перед глазами— мой вымысел. Ну пусть даже и так, это без разницы. Главное что он— здесь. Мой друг.
Кажется, я впервые за время нашего знакомства его по-настоящему разглядел. Раньше я никогда не замечал, что у него, оказывается, очень пушистые ресницы, а на левой ноздре— родинка в форме звездочки. Я никогда не видел, что вдоль по скуле и почти до самого уголка рта у него идет уже затянувшийся шрам— остается только догадываться об истории его происхождения.
Наконец, я стал полностью уверен в том, что это— Крис, и начал разглядывать остальных сидящих. Рядом с Крисом сидел огромный суровый дядька с большими руками и носом. Напротив меня— миловидная женщина в прямоугольных очках. Я сразу подумал, что если и ждать помощи, то только от нее.
Мужчина с квадратной челюстью, который держал наши папки с личными делами встал. Он важно оглядел собравшихся и прочистил горло. Еще раз оглядел и еще раз покудахтал. Меня такое поведение начало раздражать. Я чувствовал себя усталым, измученным, и был готов поклясться, что больше никогда не стану лазить по ночам, даже с Америкой. К слову об Америке— ее дерзкий взгляд, устремленный на, по всей видимости, председателя собрания, мог прогневать его и остальных, а этого нам точно не надо. Я попытался достать до Америки ногой— между нами сидел Рокки, — но передумал. Не мне решать, я тут неопытен, верно?
Наконец председатель встал и провозгласил голосом древнеримского оратора:
— Сегодня в нашем кабинете собралось заседание по делу несовершеннолетних преступников, а именно… прошу вставать, когда я называю имя… Джеймс Грэй, Кристьян Себ, Уильям Бейтс, также известный как Рокки Хоррор… и Америка Джонс.
Он со смаком произнес ее имя. Мне это не понравилось. Сразу видно, что он уже несколько лет мечтает ее поймать, и вот, наконец, олень запутался в силках…
— Представляю вам комитет по делам несовершеннолетних. Я— мистер Крайс, председатель. Теперь слева направо, от начала стола: мисс Рот, мисс Граймс, мистер Грин и его брат, тоже мистер Грин, мистер Дотт, мисс Лагерфелд, мисс Грэйг и мистер Фрот.
Я замер. Миловидная женщина— мисс Грэйг… черт бы меня побрал, если она не жена инспектора Грэйга!..
— Приступим к делу. Итак, вышеупомянутые преступники, за исключением мистера Бейтса, сегодня ночью в районе двух часов нанесли тяжкий вред имуществу гражданке Эмили Смит, а именно: испортили одежду и привели машину мисс Смит в нетоварный вид. Далее, мистер Себ и мистер Грэй, под руководством мисс Джонс направились на незаконно взятой машине ныне покойного мистера Джонса, отца мисс Джонс, в магазин под названием «Магазин приколов Рокки Хоррора», где и встретили мистера Бейтса. Посетив магазин и приобретя необходимые для следующего действия товары, группа подростков направилась в дом мистера Эрола…
Я вздрогнул, перегнулся через хлюпающего носом Рокки и посмотрел на Америку. Она кивнула.
Конечно, это все было отягащаюшим обстоятельством, но я испытал мрачное удовлетворение— я отомстил не только за Америку;, но и за мисс Эрол.
— …где в тот момент находилась мисс Смит. Далее наши преступники напали на дом, сильно испугав находящихся там людей. Группа подростков скрылась на все том же автомобиле и унесла с собой фотографии, на которых…
Он запнулся. Крис выпрямился и, до боли точно подражая его голосу, пояснил:
— …была изображена голая задница мисс Смит…
— …мисс Смит была изображена в том виде, в котором ей меньше всего хотелось бы предстать перед широкими массами, — замысловато перефразировал покрасневший Крайс. Затем, издав горлом клекощущий звук, он продолжил:
— Используя всемирную сеть Интернет мисс Джонс при помощи своих друзей донесла до широких масс, а именно жены и дочери мистера Эрола, а также до сотрудников и работников конторы мисс Смит, что…
Он снова запнулся. Теперь уже Америка закончила фразу:
— …кто-то сегодня хорошенько потра…
Ее прервал повышенный тон Крайса, явно направленный на то, чтобы скрыть от ушей присутствующих окончание этого грубого и прямолинейного слова.
— …сегодня ночью она находилась в доме мистера Эрола!
Америка ухмыльнулась. Я взглянул на мисс Грэйг и— показалось ли?! — она дерзко и шаловливо усмехнулась Америке в ответ.
Показалось, наверное. Скорее всего.
— Итак, господа члены комитета по делам несовершеннолетних, что скажем?
Комитет молчал. Видимо, наши ночные похождения тянули на серьезную статью. Воздух покидал мое тело, но я все пытался выглядеть так же, как Ник Райсер— сильным и спокойным, хотя внутри у меня все сжималось при малейшей мысли о том, чтобы сесть в колонию. Но это волновало меня не так сильно— меня волновала Америка. То, как ей будет тяжело жить в неволе, как ее могут испортить тамошние девушки. Она и так не ангел, а колония превратит ее либо в наркоманку, либо в девицу без комплексов, бессердечную и грубую.
Я отвернулся от Америки. Меня волновал еще и Крис. Он планировал стать режиссером и его документы уже стопочкой лежали в театральном училище, которое он уже посещал по вечерам. Что будет, если нас посадят? А на сколько нас могут посадить? А вдруг, когда мы выйдем из колонии, нас не примут в школу? Об обучении в следующем году можно и не мечтать, — останемся еще раз в десятом классе, так как наверняка пропустим очень много и не сдадим экзамены.
— Комитет, есть ли у вас вопросы к подсудимым?
Руки подняли все.
— Хорошо, мисс Рот, начинайте. Задаем только по одному вопросу.
— Что побудило вас на такое преступление?
Отвечала Америка.
— Месть.
— Конкретнее, за что вы мстили?
— Она разрушила мою семью.
— Мисс Граймс, — мисс рот кивнула соседке слева, не поднимая головы от блокнота, куда она что-то кропотливо записывала.
— Каким образом, мисс Джонс, мисс Смит разрушила вашу семью?
— Увела моего отца, спровоцировала мать на развод.
— Исчерпывающий ответ. Мистер Грин, прошу вас.
— Мой вопрос уже задали. Джек?
— Почему именно такой способ мести? Вам кто-то подсказал?..