Смелее, Ричард, вперед!
Я стараюсь расправить занемевшие конечности. Неуклюже ковыляю к святой братии. Нарочито — о! — медленно.
— Это был я.
Марк только что меня заметил.
— Так сказать, ты? Ричард?
Матфей возмущен. (Ну-ну.)
— Как ты посмел?
Лука ощупывает лицо — ищет сбритую бородку.
— На этот раз мы посадим тебя на цепь, это уж точно.
О! У!
Я подготовил (отрепетировал) убийственную речь, которую сразу и начинаю:
— Дорогие кардиналы, вашим грязным махинациям пришел конец. Если вы вздумаете сопротивляться (упираться), ууу, учтите, что на моей стороне трудящиеся из Европы, готовые восстать. Европейцы прекрасно знают, как это делается. В их истории были революции, решающие для человечества, революции, перед которыми бессилен даже большой взрыв.
Кардиналы слушают.
О, очень внимательно. Окаменев. (От удивления?)
— Не хватает кардинала Иоанна. Не будем пока что отвлекать главного теолога от его ученых занятий. Марк, кардинал Бейкерсфилдский, начнем с тебя — как с государственного секретаря. В твоем мусоре — да, в твоем мусоре — я нашел улики и обвиняю тебя в том, что ты заключил сделку с владельцем компании готового платья мистером Блэком, которого ты поддерживаешь и с которым делишь прибыли.
Марк — вы знаете, как он ратует за рост потребления готового платья, — уже не пытается меня разглядеть.
— Матфей, кардинал Далласский, защитник культа и посему — у! — несмотря на слабость, которую я (лично) к тебе питаю, редчайшая сволочь! На основании собранных мною улик я обвиняю тебя в том, что ты являешься компаньоном мистера Реда, монополизировавшего производство продовольственных товаров и бытовой (и-хи-хи) химии, и вкупе с ним присваиваешь незаконные барыши.
Матфей, ей-ей, словно повис на своей сигаре.
— Что касается тебя. Лука, кардинал Ричмондский, великий инквизитор, я располагаю доказательствами твоего сговора с мистером Уайтом, бумажным фабрикантом, и ваших с ним сверхприбылей. Книги с чистыми страницами! Некрасиво!
Лука выслушал это, делая вид, будто разглядывает черный ободок ногтя на большом пальце.
С закрытыми глазами считаю до десяти.
Аут! (Нокаут.)
Я победил.
У, уложил их — окончательно и бесповоротно.
Срочно нужен танец. Гопля, эх! Гопля, ах!
Ну, кто первый?
— Аах!
Один есть.
— Аааах!
Это уже двое других.
— Ааааааааааааахахахахахахахахахахахахахахахахаха!
Смеются, что ли?
Смех (э-эх!) становится неудержимым, клокочущим, гомерическим.
Раблезианским.
Э-эх!
— Браво, браво.
О!
Папа.
Но ведь я только что собственными глазами видел, как он проглотил снотворное — целую горсть — и преспокойно закрыл (смежил) глаза.
Мой отец.
Кардиналы уходят, со смехом (ух!) хлопая друг друга по плечу.
Отец знаками приглашает меня сесть на трон. На свой трон. На свое место.
О! Повелевает.
Я повинуюсь. Присаживаюсь на трон. Бочком.
— Отец, ты все слышал?
— Браво, браво. Ммм.
— Может, хватит тебе корчить из себя шута и прикидываться, будто не умеешь говорить?
Э! Эдуард смотрит на меня, сощурив один глаз.
— Это ты шут. Вернее, безмозглый слизняк. И не называй меня отцом.
А-а-а!
Я огрызаюсь. О-о-о!
— Почему кардиналы смеялись? Со мной шутки плохи.
Разве нет? А?
Он добродушно улыбается.
— Ты дурачок, Ричард. Жалкий, безмозглый слизняк. Скажи, ты когда-нибудь видел господ, которых оговорил? Реда, Уайта, Блэка?
Как же!
— Их нельзя увидеть. Они сидят в своих кабинетах на последних этажах (уф!) фирменных небоскребов.
— Ты был у них в офисах?
Ах ты!
— Нет.
— А ты сходи, — у, усмехается он. — Ты найдешь их пустыми. Пустые столы и кресла, безмолвные телефоны.
— Как так?
— Мистеров Уайта, Блэка и Реда, владеющих крупнейшими предприятиями нашей Страны, не существует. Вернее, больше не существует. Остались только их имена. У нас есть промышленность, но нет промышленников. Капитализм без капиталистов.
А? О!
— Когда вы их устранили?
— Они сами убыли. Давным-давно. Решили, что им здесь невыгодно, вот и все. Не знаю толком, куда они делись, не интересовался. Кажется, у них было намерение развернуться в какой-нибудь отсталой южной стране, где никогда не слышали о финансовом капитале, акциях, дивидендах.
Вот тебе раз!
— Не понимаю.
— Потому что дурак.
— Но ведь у нас самые высокие в мире прибыли, самая большая отдача от капиталовложений в промышленность. Наша экономика, не в пример прочим, не знает спадов и кризисов.