И даже при наиболее благоприятном сценарии считалось, что победу над Японией удастся одержать никак не ранее 1946 года, хотя немало экспертов предрекало, что боевые действия могут продлиться вплоть до 1947 или даже до 1949 года. В этом отношении скорейшее вступление в войну СССР, сколь бы неприятным с геополитической точки зрения оно ни было для Вашингтона, оставалось насущной необходимостью, на которой американцы постоянно делали акцент в контактах с Москвой и лично со Сталиным.
Тем временем разведка докладывала руководству США, что в самой Японии созрели условия для капитуляции. Правительство страны получило принципиальное одобрение от самого Хирохито. Единственное, что требовалось от Белого дома, это четко и внятно заявить о неприкосновенности императора. Конечно, Трумэну, к тому времени окончательно вошедшему в роль, такая идея не понравилась. Нежелание президента идти на какой-либо компромисс по отношению к противнику подогревал и новый госсекретарь Дж. Бирнс, который в свое время был конкурентом Трумэна в гонке за пост вице-президента[306]. Новый госсекретарь внушал руководителю, что американцы не для того сражались три с половиной года, чтобы теперь, в шаге от победы, что-то обещать японцам. Такой шаг, говорил Бирнс, может легко поставить крест на карьере президента, в корне подорвав доверие народа к нему. «Оптимальным» решением, найденным Трумэном и его командой в этой ситуации, стала атомная бомба. При этом американский президент узнал о существовании нового оружия уже после того, как неожиданно для самого себя занял Овальный кабинет после внезапной смерти Рузвельта.
Исследование возможности применения энергии деления атома в военных целях проводилось с начала войны сразу в нескольких странах. Такая возможность была обоснована теоретически перед самым началом войны. Ученым приходилось самостоятельно и порой с большими затруднениями продвигать свои идеи, при этом важную роль играла ссылка на то, что противник — реальный или потенциальный — уже ведет разработки в этой области. Так, внимание руководства Советского Союза к проблеме атомного оружия привлек молодой физик Г. Флеров, который был направлен на фронт в качестве авиационного техника. Знакомясь по пути в действующую армию с научными статьями из иностранных журналов, лейтенант Флеров пришел к выводу, что разработка нового оружия уже ведется в Англии и, возможно, в Германии, о чем физик сообщил в письме, отправленном лично Сталину[307].
Флеров оказался прав — и британские, и немецкие ученые уже начали работу над бомбой. Однако эта работа требовала огромных ресурсов, которых не хватало у англичан и тем более немцев, впрочем, последние к концу войны смогли достаточно близко подойти к практической реализации своих идей, однако так и не смогли довести их до конца (по одной из версий, Гитлер скептически относился к возможности создания атомного оружия и постоянно урезал финансирование проекта). Кстати говоря, свой ядерный проект развивала в годы войны и Япония. Считается, что она не смогла далеко продвинуться в создании атомного оружия из-за технических проблем и нехватки ресурсов (впрочем, встречаются данные и о том, что японцы перед самой капитуляцией едва не успели испытать прототип своего ядерного устройства).
Американская ядерная программа была инициирована не в последнюю очередь благодаря Альберту Эйнштейну, который написал Рузвельту письмо примерно того же содержания, что Флеров позднее отправит Сталину. Впрочем, Эйнштейн выступил прежде всего как именитый покровитель идеи, тогда как инициаторами письма и авторами текста явились три молодых венгерских физика — Ю. Вигнер, Л. Силлард и Э. Теллер. Если не считать того, что работы Эйнштейна внесли огромный вклад в теоретическое обоснование возможности создания ядерного оружия, его практическое участие в американской ядерной программе ограничилось подписью под текстом письма. Впоследствии великий физик неоднократно сожалел о своем поступке.
Впрочем, письмо Эйнштейна стало для Белого дома лишь одним из стимулов начать собственные разработки атомного оружия. Американская разведка также докладывала о соответствующих британских и германских разработках. Работы в США начались в 1939 г. в рамках так называемого Уранового комитета, который занимался прежде всего теоретическими расчетами на предмет принципиальной осуществимости проекта. К 1941 году проект был на грани закрытия, поскольку расчеты показали, что для создания атомного оружия потребуются сотни тонн обогащенного урана. Поиск ошибок и проведение правильных расчетов заняло дополнительное время. Лишь осенью 1943 года американская ядерная программа перешла в практическую плоскость — был дан старт знаменитому Манхэттенскому проекту. В этом чрезвычайно дорогостоящем и затратном проекте участвовало более 130 000 человек, однако ядром всего предприятия была команда из нескольких десятков ученых — физиков, химиков, математиков — под руководством выдающегося ученого Р. Оппенгеймера. В работе принимали участие такие всемирно известные ученые, как Н. Бор, Э. Ферми, Дж. фон Нейман, Э. Лоуренс, Х. Бете, О. Фриш, Р. Фейнман. Некоторые из них к тому времени уже являлись обладателями Нобелевской премии, для многих она была еще впереди. Подавляющее большинство участников Манхэттенского проекта были эмигрантами, которые прибыли в США непосредственно перед войной или после ее начала. Некоторые из них были тайно вывезены спецслужбами из оккупированной Европы (например, Н. Бор, доставленный из Дании британской разведкой)[308].
Общее руководство проектом осуществлял генерал американских инженерных войск Л. Гровс, который незадолго до этого построил Пентагон. Роль Гровса, далекого от понимания тонкостей ядерной физики и специфики организации творческого труда, достаточно спорна. Некоторые историки ставят на первое место его роль в обеспечении материальной стороны проекта и поддержании жесткой дисциплины, позволившей выполнить работу в срок, другие подчеркивают его деструктивное стремление навязать казарменные порядки ученым. Очевидно одно: генерал внес существенный вклад в продвижении идеи применения своего детища в боевых условиях против Японии, став одним из первых пропагандистов ядерного оружия как легкого средства решить геополитические проблемы Америки.
Огромную роль в успехе Манхэттенского проекта сыграли американские спецслужбы. Речь идет не только об обеспечении режима секретности и безопасности участников проекта. Большую значимость имела психологическая работа с учеными, работавшими над созданием бомбы. В Вашингтоне не без основания полагали, что большинство из них разделяло пацифистские убеждения и, осознавая приближение победы над Германией и Японией с помощью традиционного оружия, могли пойти на нежелательные шаги, начиная от отказа продолжать работу и заканчивая саботажем или даже передачей секретных разработок русским. Дополнительные опасения вызывали левые убеждения, которые традиционно пользовались большой популярностью среди научной интеллигенции. Многие из подчиненных Оппенгеймера, не исключая его самого, сочувствовали коммунистическому движению, а некоторые даже участвовали в нем. В этой связи причастные к проекту подвергались постоянной идеологической обработке, в процессе которой им внушалось, что бомба нужна для победы над «мировым злом», что нацисты со дня на день обзаведутся своей бомбой, что американское руководство достаточно дальновидно, чтобы не применять новое оружие без крайней необходимости. Стоит заметить, что многие ученые, занятые в проекте, впоследствии стали деятельными участниками движения против ядерного оружия. Немало страниц их мемуаров наполнено словами раскаяния по поводу того, что многие из них считали ошибкой своей жизни. Однако морально-психологическая работа в годы войны сыграла свою роль — среди всех ученых, принимавших участие в создании атомной бомбы, лишь один — польский физик Дж. Ротблат — вышел из него, когда узнал, что немцы фактически свернули собственную программу. Впоследствии Ротблат стал видным участником движения за ликвидацию ядерного оружия. Его усилия в 1995 г. были отмечены Нобелевской премией мира[309].
306
Трумэн и Бирнс являли собой две весьма колоритные фигуры в американской истории. Возвышение Трумэна с местечкового уровня произошло стремительно: благодаря своему покровителю, миссурийскому полумафиозному бизнесмену Т.Пендергасту, Трумэн в 49 лет стал сенатором, пробыв в Капитолии до 1945 г. Затем он, во многом благодаря конъюнктуре, был выдвинут на пост вице-президента при Рузвельте, но с ним практически не работал и к высшей государственной должности, как сам признавался, был вовсе не готов. Характерно, что Трумэн получил лишь начальное образование, а Бирнс даже не закончил школы.
307
Письма инженер-лейтенанта: к 110-летию со дня рождения Георгия Флерова. Росатом, 2023.
308