В то же время латиноамериканские страны послали четкий сигнал США, что они имеют голос и не готовы проводить политику в ущерб собственным интересам, как того хочет Вашингтон. Ярче всего это проявилось после обострения кризиса на Украине и введенного эмбарго в отношении энергоресурсов России администрацией Дж. Байдена в апреле 2022 года. Американский президент направил в Каракас своих представителей с целью снятия объявленного ещё администрацией Д. Трампа эмбарго на поставки в США нефтепродуктов из Венесуэлы в обмен на возобновление режимом Н. Мадуро переговоров с поддерживаемой Вашингтоном оппозицией. Однако этот маневр не удался, так как Н. Мадуро отказался от такого рода сделки и в весьма остроумной форме предложил делегации обратиться по этому вопросу к самопровозглашенному и признанному Вашингтоном незаконному президенту страны Х. Гуайдо.
В том же ключе администрации Дж. Байдена не удалось подключить и межамериканскую систему к санкционной политике в отношении России. Хотя Вашингтон на созванном по его инициативе экстренном заседании Постоянного Совета ОАГ в апреле 2022 г. добился приостановления статуса государства-наблюдателя в этой организации, который Россия имела с 1992 г., дальше в этом направлении никакого продвижения не было. Ведущие государства латиноамериканского региона — Аргентина, Бразилия и Мексика в достаточно решительной форме отказались присоединиться к санкционной политике коллективного Запада в отношении нашей страны, разумно полагая, что тот оставит весьма привлекательные ниши на рынках России, которые целесообразно заполнить.
В этих условиях Белый дом вынужден обращаться к другим инструментам упрочения своего влияния в Латинской Америке. На протяжении большей части ХХ века Вашингтон применял и продолжает применять уже в наше время комплексный, многоуровневый подход, базирующийся на целенаправленном манипулятивном воздействии на широкие массы, а также на прямом или косвенном давлении на политические элиты и центры принятия решений государств. Латиноамериканская стратегия США опирается на «жесткую» и «мягкую силу», избирательное и комбинированное применение которых получило название «умная сила». Значительную поддержку этой концепции оказала Х. Клинтон и администрация Б. Обамы. При этом почти всегда «мягкая сила» является первичной, в то время как «жесткая» находит своё применение лишь в крайних случаях.
Консерваторы, включающие в себя как умеренных республиканцев, так и более радикально настроенных неоконсерваторов («неоконов»), как правило, выступают за использование различных геоэкономических методов, заключающихся в проведении более жесткой линии, нацеленной на выработку эффективного метода коалиционной дипломатии и дипломатии принуждения в отношении стран, нарушающих, на взгляд Вашингтона, принципы демократии и представляющих «опасность» для США или их союзников. На региональном уровне данная группа нередко прибегала к санкционной политике или «силовой демократизации», полагая, что в среднесрочной перспективе силовое решение вопросов должно было способствовать поддержанию стабильности и, главное, управляемости процессами, развивавшимися в западном полушарии. Истеблишмент неоконов в целом крайне негативно относится к левым политическим силам в Латинской Америке, и, напротив, достаточно тепло к консервативным и правым силам. Эта традиция зародилась еще многие десятилетия назад и во времена холодной войны привела к безоговорочной поддержке Вашингтоном любых правых и даже ультраправых режимов, готовых противостоять социализму любыми методами вплоть до тотального террора (случай Пиночета, возможно, наиболее яркий, но не единичный).
В своею очередь, левоцентристское крыло демократической партии США (например, Дж. Байден, Х. Клинтон, Дж. Керри) на словах выступает за конструктивное взаимодействие с левыми и левоцентристскими политическими силами в Латинской Америке. Эта часть американского истеблишмента, как правило, находится в хороших отношениях с латиноамериканскими левоцентристами и иногда даже конфликтует с наиболее консервативными элитами региона. Она в основном придерживается концепции «международной справедливости» и «права народов», согласно которой невозможно насильственным способом привнести в чужие общества мир и благоденствие извне. Распространение демократии, согласно этой точке зрения, должно происходить в гуманистическом ключе с минимальными потерями для мирных граждан и предпочтительно снизу — из глубин самого общества. Поэтому основная работа администраций США из этого крыла идёт с «гражданским обществом» и НКО. Эти принципы, в частности, нашли воплощение в предпринятой администрацией Б. Обамы попытке нормализации американо-кубинских отношений в 2010-е гг.
Однако сказанное вовсе не означает, что геополитические подходы американских демократов гуманнее, чем стратегия консерваторов в отношении региона. В действительности более привлекательным кажется лишь риторика, тогда как реальные последствия деятельности демократических политиков США в отношении Латинской Америки могут оказаться не менее разрушительными, чем «топорные» действия консерваторов. Провозглашая стремление Вашингтона к справедливым правилам региональных международных отношений, уважению суверенитета и дипломатического решении конфликтных ситуаций, на деле политики-демократы в Вашингтоне агрессивно вмешиваются во внутренние дела латиноамериканских государств, пытаются разжигать там цветные революции, а нередко открыто прибегают к откровенно антигуманным мерам. Ярким примером последних десятилетий является жестокая антивенесуэльская политика того же Б. Обамы, в конечном итоге приведшая к фактической блокаде этой страны, население которой было отрезано даже от самого необходимого — медикаментов и продовольствия. На кубинском направлении добрые намерения Вашингтона также мало к чему привели: несмотря на потепление в отношениях с Кубой, администрация демократов не предприняла каких-либо усилий по отмене торгово-экономического эмбарго в отношении Острова свободы.
Поэтому при анализе фундаментальных основ внешней политики США в отношении стран региона следует исходить из того, что в целом Вашингтон использует все имеющиеся у него возможности. Причем в отношении ближнего зарубежья (Мексика, Центральная Америка и Карибский субрегион), как правило, применяется относительно более интенсивная и настойчивая стратегия, нежели на южноамериканском направлении. Это связано как с непосредственной географической близостью первых, что значительно повышает их геостратегическое значение для США, так и с большей обороноспособностью, военно-политическими и экономическими возможностями южноамериканских стран.
И все же основная, стратегическая цель политики США в Латинской Америке — это не только уничтожение любых вызовов господству Вашингтона, но и развитие региона в нужном американскому истеблишменту направлении. С этой целью США разработан многообразный инструментарий контроля над процессами экономического и политического развития Латинской Америки. В немалой степени подобная приверженность к контролю была связана с высоким уровнем преемственности у сменявших друг друга администраций демократов и республиканцев, хотя, как правило, в ходе предвыборных кампаний одной из главных задач претендента было подвергнуть жёсткой критике политику складывавшего свои полномочия президента — представителя другой партии. Различия наблюдались лишь в тактических подходах. Для республиканских администраций характерной была склонность к жестокому, силовому курсу в то время как у демократов акцент традиционно делался на поддержании в государствах региона определённого уровня политической стабильности и поддержке процесса демократизации[383].
Несмотря на различные внешнеполитические подходы и инструменты у каждой из элитарных групп США, необходимо отметить, что им приходится лавировать в условиях меняющихся событий на международной арене в целом (принимать во внимание особое положение своих противников в лице России и Китая, сотрудничество с которыми латиноамериканские страны не готовы разрывать моментально даже при угрозах санкционного давления), на региональном уровне (приходится принимать в расчёт периоды политической турбулентности в АЛКА) и во взаимодействии с отдельными странами (натянутые отношения с радикальными левонационалистическими правительствами, к которым негативно относятся как республиканцы, так и демократы, иногда приходится смягчать, например, с Венесуэлой, когда США стали нуждаться в тяжелой нефти для своих нефтеперерабатывающих заводов).
383