Американская история уже знает подобный прецедент. Во время Вьетнамской войны Пентагон, на фоне больших потерь столкнувшийся с необходимостью увеличить численность личного состава, по инициативе тогдашнего главы военного ведомства Р. Макнамары серьезно ослабил требования к новобранцам. Зачисленные в ряды вооруженных сил по этой программе солдаты больше запомнились многочисленными преступлениями не только против мирного населения, но и против своих сослуживцев и командиров (именно тогда широко распространилось такое явление, как «фрэггинг»[416], то есть закидывание во время боя своих офицеров ручными гранатами). Широко известный из американского кинематографа образ почти что умственно отсталого солдата во вьетнамских джунглях, готового убивать кого угодно и ради чего угодно — это отголосок данной инициативы, ставшей одной из самых позорных страниц в военной истории США.
Военная сила, безусловно, является наиболее зримым проявлением гегемонистской политики США в мировом масштабе. Однако современная «американская империя» — это не только и не столько авианосцы, стратегические бомбардировщики и ракеты. В арсенале Вашингтона имеются многочисленные методы и подходы, которые не относятся к военной мощи, однако по своей жесткости и разрушительности не уступают, а зачастую и превосходят ее. В этой главе будет дан краткий очерк этих инструментов укрепления американской гегемонии, среди которых, вероятно, ведущая роль принадлежит экономическим мерам, основанным на почти что безраздельном господстве США в глобальной экономике и финансах.
Вместе с тем следует четко отделять американскую экономику как таковую и использование США экономических методов для упрочения своего геополитического влияния (последнее часто называют геоэкономикой). Эти сферы взаимосвязаны, но не идентичны, причем каждая из них развивается по-своему.
На протяжении всего ХХ века внутри самих США и при американском участии на глобальном уровне были сформированы институциональные механизмы, которые позволили им занять лидирующие позиции в мировой экономике и в системе ее регулирования. В соответствии с решениями международной конференции 1944 г. в Бреттон-Вудсе содержание валют было установлено в долларах. Доллар становился единственной валютой, которая имела официальное золотое содержание и разменивалась на этот драгоценный металл по фиксированному курсу. Был установлен принцип фиксированных валютных курсов, отклонения которых допускались в пределах 1 % от паритета. По инициативе и под влиянием США были созданы международноправовые и институциональные основы Бреттон-Вудской системы — Международный валютный Фонд (МВФ), Международный банк реконструкции и развития (МБРР), которые получили статус структур ООН. МВФ создавался как орган, который должен был выполнять регулирующие функции в мировой финансовой системе — предоставлять кредиты странам, чьи экономики нуждались в стабилизации, а также предлагать им программы связанных с этими кредитами реформ. Соединенным Штатам удалось с помощью введения системы золотого стандарта и фиксированного курса доллара по отношению к валютам американских союзников, определявшегося американской Федеральной резервной системой, создать максимально выгодные условия для экспансии американских компаний на европейские рынки.
В 1970 г. руководство МВФ произвело реформу валютных курсов и отмену золотовалютного стандарта. Вслед за этим в 1971 г. руководство США, по предложению главы американского Казначейства Дж. Коннели, без предварительных консультаций с союзниками приняло решение об отказе от «золотого стандарта», а также о существенной девальвации доллара. Для государств Западной Европы и Японии решение администрации Р. Никсона об отказе свободно обменивать доллар на золото означало введение принципа плавающих курсов их национальных валют, привязка которых к доллару как важнейшей мировой резервной валюте при этом сохранилась. В 1973 г. доллар был девальвирован еще раз — уже на 10 %. Такая девальвация доллара и налоговая политика позволила США существенно нарастить экспорт американской продукции, стимулируя национальных производителей. Результат не заставил себя ждать: с 1970 по 1975 гг. США удалось существенно выровнять диспропорции в торговом балансе с Западной Европой и Японией. А в 1973 и в 1975 гг. США и вовсе смогли выйти на положительные показатели сальдо торгового баланса в торговле с западноевропейскими союзниками. Ведущие экономики Западной Европы, за исключением ФРГ, напротив, понесли значительные потери, как с точки зрения конкуренции их производителей с американскими, так и с точки зрения сальдо торгового баланса. Решающая роль доллара как мировой резервной валюты осталась прежней, но объем обязательств самих США по отношению к другим развитым странам существенно снизился.
С окончанием холодной войны влияние США на глобальные финансово-экономические процессы еще более возросло благодаря тому, что трансформация экономик бывших социалистических стран и республик бывшего СССР происходила на основе их встраивания в мировую экономическую систему, регулируемую международными институтами, решающее слово в которых в 1990-е гг. было за США и странами Запада. Процессы европейской финансово-экономической интеграции и появление евро как единой валюты Европейского Союза, а затем и рост влияния других центров мировой экономики несколько изменили глобальное соотношение сил в финансовой сфере, но не привели к радикальному изменению положения доллара США в качестве важнейшей мировой резервной валюты.
Несмотря на явное усиление других финансовых центров и жесткие уроки кризиса 2007–2009 гг., фундаментальные факторы поддержания мощи финансового сектора США сохраняются. Американское лидерство в современной мировой финансовой системе основано не только на особой роли доллара в качестве мировой резервной валюты, но и Федеральной резервной системы, регулирующие функции которой выходят далеко за пределы национальной финансовой системы. Существенное значение имеет наличие в США огромного внутреннего кредитного рынка, а также то разнообразие видов ценных бумаг, которое выпускается правительством США и ведущими банками. Именно транснациональные банки (вместе с корпорациями и фондами) американского происхождения являются крупнейшими держателями капиталов, которые они используют для кредитования компаний и банков по всему миру, а также для размещения прямых и портфельных (вложенных в ценные бумаги) инвестиций.
Однако существует ряд обстоятельств, позволяющих установить пределы той роли, которую США играют в мировой экономике и в глобальной финансовой системе, а также выявить наиболее вероятные и существенные противоречия ее развития, которые могут повлиять на американское финансовоэкономическое могущество в будущем. В частности, одной из главных проблем США является наличие огромного государственного долга, который на момент написания этой книги (начало 2023 г.) приближается к 31,5 трлн долларов и увеличивается с поистине фантастической скоростью. За пять минут, которые вы потратите на то, чтобы прочесть эти несколько страниц, он возрастет приблизительно на 7 млн долларов. Достаточно сказать, что еще в 2000 г. американский госдолг соответствовал примерно 60 % ВВП страны, а в 2023 г. это соотношение составляет уже более 121 %[417].
Иногда говорят о том, что американские власти задолжали всему миру. В действительности, больше всего Вашингтон должен своим согражданам. Основным держателем госдолга США остаются сами Соединенные Штаты — Федеральная резервная система, федеральные ведомства, штаты, города и муниципалитеты, бюджеты которых в итоге формируются за счет уплачиваемых американцами налогов. В США нет разницы между внутренними и внешними обязательствами государства, поскольку и те и другие выражены в национальной валюте — долларах — и имеют форму государственных ценных бумаг, обращающихся на открытом рынке.
Если же очистить государственный долг США от взаимных обязательств федеральных и местных госорганов, а также от той его части, держателями которой являются американские корпорации, выделив наиболее рискованную его часть, принадлежащую иностранным компаниям, банкам и другим государствам, то окажется, что она составляет около трети ВВП США. Вплоть до недавнего времени надежность экономической системы США позволяла привлекать долговой капитал по низким ставкам, в том числе для финансирования государственного долга. Однако в случае новых системных проблем, превосходящих по масштабам те, с которыми столкнулись США в ходе финансово-экономического кризиса 2007–2009 гг., государственный долг таких гигантских размеров может в перспективе оказать существенное негативное влияние на статус США в мировой финансовой системе. Сегодня становится очевидным, что мир стоит перед угрозой нового, еще более тяжелого кризиса, предпосылки для которого были сформированы во время пандемии коронавирусной инфекции и многократно усугублены антироссийскими санкциями Запада. Сможет ли обремененная беспрецедентным долгом Америка успешно пережить этот кризис, если таковой наступит, в очередной раз применив стратегию его «заливания» долларами, — серьезный вопрос. В перспективе динамика долга будет определяться состоянием американского бюджета. В определенной мере бюджетный дефицит имеет управляемый характер. Он может быть сокращен за счет уменьшения государственных расходов и/или увеличения налогов. Естественно, такие меры не будут безболезненными для экономики и социальной сферы. И эта проблема остается для США острой.