Поднимается предрассветный туман. На базе все еще тихо — Гас знает свое дело. В мой затылок упирается ствол, сильная рука сдергивает портупею, переворачивает меня на спину. Это Эйзенхауэр, в форме с нашивками сержанта. Прикладываю палец к губам. Он опускает оружие, улыбается, садится в траву. Из тумана выныривает Гас, мельком взглядывает на Вадима, машет рукой и бежит в лес.
Пятеро ждут нас у вертолета, трое прибывают следом. Поднимаемся высоко над лесом. Под нами исчерченное капонирами поле. Из-за горизонта выходит солнце. Поле вздрагивает. В небо взлетают горящие куски боевых машин. Красиво работает Гас — ничего не скажешь.
В Энглвуде моросит тягучий осенний дождь. Десять часов вечера. Кэмол докуривает сигарету, выключает радио, выходит из машины. Прогулочным шагом направляется через парк к Гудзону. На скамейке его ждет офицер.
— Здравствуй, Адам.
— Сегодня мне нечем порадовать Вас, шеф.
— Ну, что ж… — Кэмол закуривает очередную сигарету.
— Моя работа здесь заканчивается: Джошуа отзывает в Лондон.
— Подготовил замену?
— Да. Артур Голд.
— Я его знаю?
— Он из команды Селси.
— Хорошо. А в полицейском управлении?
— Там есть человек. Голд знает.
— Ладно.
— И еще. Есть странная информация, — Адам замолкает.
Кэмол ждет, закрыв глаза. Сигарета тлеет у губ.
— Я услышал случайно: некий Бакдэаз усиленно разыскивает Кэмола.
— Что-либо узнал?
— Все, что я могу утверждать: полиция здесь ни при чем.
— Спасибо, Адам. Счастливой дороги, — Кэмол встает.
В машине он десять минут сидит неподвижно. Слушает шелест дождя. Встряхивается.
Его новый дом стоит у реки Ровэй на западной окраине Ньюарка. Кэмол загоняет машину в гараж. Идет в зал, занимающий весь первый этаж. Скидывает плащ, включает кофеварку, пробегает рукой по полочке с CD. Хиндемит «Искушение святого Антония».
Тихо кричит виолончель. Кэмол пьет крепчайший кофе. В доме темно. За окном уже неслышно шелестит дождь.
Затем, прихватив кофеварку, он идет в лабораторию на втором этаже…
Утром Кэмол принимает душ. Голый и мокрый спускается в зал, готовит завтрак. У него серое хмурое лицо. Взгляд цепенеет на таймере микроволновки. Неожиданно Кэмол разворачивается и возвращается наверх. Голым садится за компьютер, набивает короткий текст:
«Роб, необходимо твое присутствие. Рэй.»
Стерев выходные данные, отправляет письмо в Сеть.
12
— Извини, босс, но я ничего не смог сделать. Бакдэаз — это призрак.
— Ты меня разочаровываешь, Роб.
— Я остаюсь. Интересно досмотреть этот комикс до конца.
— Но как призрак вышел на меня?
— Здесь все ясно: ты прилично наследил. Года три назад, помнится, был сайт «Добро пожаловать в Фаст Кэмол». И сейчас, наверно, следишь.
Кэмол хмуро косится на Ли:
— Я изменил принцип работы.
— Просвети, босс.
— Прекращаю пользоваться телефоном, чатом и E-mail, ограничиваю работу в Сети до минимума. Во-вторых, создаю систему явочных квартир, теперь весь обмен информацией провожу через личные контакты.
— А в-третьих? — Ли тычет пальцем вверх.
— Это пока вопрос. Ты продолжишь работу?
— Да. Выдели мне явку.
Через два часа в другом месте.
— Селси прислал из Вашингтона план новой боевой операции, — Артур Голд — двадцатидвухлетний юноша спортивного вида достает дискету.
Кэмол не двигается:
— Я больше не звоню Ибсону. Кому мы это поручим?
— Минутку… Мэри Браун, преподаватель университета. У нее родственники в Оклахоме — периодически туда названивает.
— Так, запоминай номер, — Кэмол медленно диктует цифры. — Она должна позвонить сегодня в 18 часов. Спросит Бойтона. Скажет, что дедушка Джошуа выздоровел и сегодня улетел в Нью-Орлеан.
— Запомнил.
— Сегодня же отправляй туда связного с дискетой. У нас там где-то дом.
— Поселок Хума.
— Вот-вот. С субботы на воскресенье в 5 часов в этот дом заглянет человек Ибсона, представится Сысоиным. Дискету надо отдать ему.
— Понятно.
— Так. Что у нас еще?…
Мы лежим на маленьком островке посреди огромного заросшего тростником болота. Надо бежать. В 30 километрах к югу в лабиринте островов спрятана лодка. Гас и его ребята наверно убиты. Рядом со мной Вадим. Он ранен в бедро, истекает кровью и ни на что не годен. Нас ищут. Поднимаю голову, смотрю на диск полуденного солнца. Хочется пить. На карачках ползу к берегу, окунаю голову в мутную теплую жижу. Легче. Возвращаюсь к Эйзенхауэру. Он тяжело дышит ртом, открытые глаза ничего не видят. Достаю из кармашка шприц и делаю ему укол. Затем волоку тело к берегу. Сваливаю в болото. Булькает огромный пузырь. Все. Теперь надо встать на ноги…