— Речь не об этом, господин член-корреспондент. Ваш спутник, по вашей аттестации — отставной офицер Топографической службы, сиречь военной разведки. Якобы.
— Вы сомневаетесь, что офицер — отставной?..
— Мы сомневаемся, что разведка — военная.
— Как это понимать?
— Очень просто. Похоже на то, что ваш спутник — голубенький: он работает на Третье отделение, а Топографическая служба — лишь прикрытие. Работа у него… довольно специфическая. Вот, не далее как этой ночью: сперва его тайно вызывают к шефу Петербургского политического сыска генералу Чувырлину, прямо в его особняк — а потом, поутру, в Озерках находят двоих застреленных активистов «Земли и воли», парня и девушку. Простите за прямоту, Григорий Алексеевич, но — за каким дьяволом вам нужен в экспедиции этот упырь, штатный ликвидатор из Третьего отделения? Кого вы там, у нас, собрались ликвидировать?
— Господин советник, — тяжело уронил Ветлугин, бросив мимолетный взгляд на Расторопшина, который безмятежно изучал завиток потолочной лепнины и явно не собирался приходить ему на помощь, — спасибо, конечно, за ваши предостережения, я принял их к сведенью. Но в моей экспедиции я решаю, кто голубенький, а кто нет, ясно?!
— Кстати, о голубизне, — продолжил Шелленберг, ничуть не обескураженный этим афронтом. — Возможно, вам будет небезынтересно… Нынче ночью произошло еще одно любопытное событие: в Петербурге объявился некий Арчибальд Фиц-Джеральд, капитан штаба Бенгальской армии — вы, возможно, помните эту фамилию по вашим кавказским приключениям. Интересно, что здешний Фиц-Джеральд, если верить описаниям его внешности, оказался совершенно непохожим на того, которого мне доводилось знавать на Востоке — а вот на ротмистра Расторопшина он, напротив того, смахивал весьма и весьма. А самое любопытное, что он объявился не где-нибудь, а в «Эфиальте» — закрытом клубе для содомитов из высшего общества. Имея при себе прелестного мальчика, разбившего сердца многих членов клуба…
Нет, это ж надо — с какого конца зашли, а?!
— Так вот почему… — простонал он с надрывом, сделавшим бы честь любому провинциальному трагику, — вот почему ты охладел ко мне, Паша!.. Понимаю: я слишком стар для тебя!..
— Нет-нет, Гриша! — мгновенно принял подачу молодчина-ротмистр. — Это совсем не то, что ты подумал, клянусь! Я тебе всё объясню!..
— Негодяй! — всхлипнул Ветлугин. — Противный… Убирайся прочь! нет, постой!.. Спасибо вам, господин советник: вы сорвали пелену с моих глаз! — Шелленберг, как отметил он с удовлетворением, слегка изменился в лице — что для этого чемпиона покера, похоже, соответствовало «отвисшей челюсти». — Вот, значит, что ты удумал: сплавить меня за океан, а самому остаться здесь, развратничать с малолетками!..
— Простите нам эту безобразную семейную сцену, господин советник! — обворожительно улыбнулся Расторопшин.
— Пожалуйста-пожалуйста, ни в чем себе не отказывайте, — замороженным голосом откликнулся тот; всё он, конечно, уже понял, — но не станешь же орать: «Прекратите этот балаган, я ведь отлично знаю, что вы не…» Первоначальный сценарий разлетелся вдребезги, а домашней заготовки на такое развитие событий у него припасено не было…
Тут дверь распахнулась (как отчего-то показалось Ветлугину, неожиданно для самого советника), и в кабинет валкой моряцкой походкой вошел его хозяин.
— Прошу простить за опоздание, компаньерос… господа. Господин Ветлугин? господин Расторопшин? — послу перевалило за семьдесят, но рукопожатие его было мощным и стремительным; «Аз есмь Следователь добрый!» — тихо, но отчетливо пробормотал ротмистр. — Наслышан, наслышан о ваших кавказских приключениях! Так теперь вы, значит, собрались к нам, и непременно à deux? А то вон компаньеро советник было засомневался…
— Так точно, ваше превосходительство, непременно à deux ! Жить теперь друг без дружки не можем! Да вот хоть у советника и спросите.
— Угу. Не могут… — кисло подтвердил тот.
— Вот видите, компаньеро Шелленберг: Kameradschaft — это серьезно, в высшей степени… Итак, господин член-корреспондент, рад вам сообщить: все ваши бумаги подписаны. От имени Конференции двенадцати негоциантов желаю вам счастливого пути и всяческих успехов в вашей работе. Вашей экспедиции надлежит по прибытии в Новый Гамбург получить в тамошнем представительстве Компании оригиналы подорожных документов категории «А»: они позволят вам в случае нужды требовать любой помощи от любых гражданских и военных властей Колонии — не «просить», а именно «требовать». ОценИте, господин член-корреспондент: вы будете первыми… э-э… не-калифорнийцами, получившими подорожную этой категории.