— Русское Императорское географическое общество выражает вам глубочайшую признательность, ваше степенство. Искренне надеемся, что то белое пятно на карте Североамериканского континента будет нами закрашено с практической пользой для Колонии.
— Конференция двенадцати негоциантов придает огромное значение результатам вашей экспедиции, господин член-корреспондент, — улыбка посла была столь задушевной, что грядущий подвох почуял бы даже Емеля-Простофиля. — Неудивительно, что враждебные Колонии силы тоже стали проявлять к вам повышенный интерес. Впрочем, Географическое общество, несомненно, получило уже эти предостережения по своим каналам — так что ваше решение прикомандировать к экспедиции ротмистра Расторопшина с его… неоднозначным, скажем так, послужным списком следует признать совершенно правильным. Мы же, со своей стороны, тоже будем вас охранять — так, как мы это умеем. Советник Шелленберг отправится из Петербурга вместе с вами — отныне он головой отвечает за вашу безопасность. Господин Расторопшин, компаньеро Шелленберг, — надеюсь, вы сработаетесь: профессионалам without politics это проще, чем кому бы то ни было.
Профессионалы without politics осуществили процедуру чопорного рукопожатия. Глядя на несколько застывшую улыбку компаньеро, трудно было отделаться от ощущения, что оглашенный приказ стал для того изрядной неожиданностью; Расторопшин же взирал на посла с не вполне понятным Ветлугину восхищением… Чувствовалось, что трое остальных участников собранного тут квартета информированы о ситуации несопоставимо лучше него — видящего лишь надводную часть айсберга, и делиться с ним тем сакральным знанием никто не намерен. А может, оно и к лучшему, а?.. Кенгуровые прыгуны — диподомисы, гришь…
…Когда они, откланявшись, выбрались на крыльцо салатового особнячка под квёлое, как с похмелья, петербургское солнышко, он все же справился у так и не проронившего ни слова ротмистра:
— Я, конечно, мало чего смыслю в ремесле разведчика, но то, что творится тут с тобой — это как-то неправильно…
— Ты даже представить себе не можешь, до какой степени всё идет неправильно.
— Даже и подставляют тебя как-то уж очень топорно — что те, что эти: там — двойное убийство, тут — «Эфиальт», хех!.. А эти ихние предостережения — что сей сон значит?
— По-моему, нам вполне ясно дали понять, что ликвидируют нас лишь после того, как мы сделаем свою работу, — философски пожал плечами ротмистр; помолчал немного и добавил с легким раздражением: — И не стóит так таращить глаза на их трубу.
— А что такое? Ну да, рановато они, похоже, топить начали…
— Они не топят: они бумаги жгут. Это такая народная примета: если в посольстве жгут бумаги — дело к войне.
33
— Ладно. Ботаника — вполне удовлетворительно; зачтено. А как у нас там по части картографии? — с приличествующей строгостью справился Ветлугин, бросив мимолетный взгляд на сплошь залитое дождем стекло иллюминатора, за которым скорее угадывались, чем виднелись пологие океанские валы: самая погодка для учебы! Как гласит мудрость Королевского флота: «Не занятый делом матрос опасен, как отвязавшаяся пушка в шторм» — и к юным коллекторам это относится ровно в той же мере.
— Всё в порядке, Григорий Алексеевич! — Саша вновь чинно раскрыл свою тетрадь в клеточку и отрапортовал: — Утром сдал вчерашнюю углоначертательную съемку местности — закартировал верхнюю палубу с надстройками, даже с шагом горизонталей почти не сбился. Павел Андреевич сказал: «Годно, зачёт».
— Молодец!
— А можно вопрос?
— Давай.
— Вы вчера в кают-компании, когда вспоминали с Павлом Андреевичем всякие свои приключения, говорили про какой-то азиатский ветер, очень опасный…
— Ты имеешь в виду — ибэ?..
— Да, точно! Так вы сказали, что «от ибэ люди замерзают, а снег тает». Это как?..
— Зимний ветер тот не морозный, а лишь чуть прохладный — но силу имеет ураганную: пронизывает до костей и выдувает напрочь всё тепло из-под одежды. Человек, строго говоря, не замерзает в ледышку — как в нашу метель, а коченеет…
— Вроде как в ледяной воде?
— Именно. Там, где ибэ дует постоянно — в Джунгарских воротах, к примеру — люди жить не могут, совсем.
— Понятно. А вот еще: когда зашла речь о коллектировании насекомых, вы сказали Павлу Андреевичу, что-де «карманы, набитые мертвыми жуками, могут иной раз спасти человеку жизнь», тот ответил — «Да, точно!», и вы оба рассмеялись; а это что за история, если она не секретная?