— Мне зачитают мои права? — деревянно ухмыльнулся он.
— В этом нет нужды, — сухо откликнулся правый. — Мы не полиция, а контрразведка, и это вовсе не арест. Просто завтра поутру будет — либо плюс один пассажир на отплывающей в Нью-Йорк шхуне «Леггорн», либо плюс один утопленник в доках. На ваш выбор.
— Благодарю вас, джентльмены! Значит, дневник с тем Дэви Джонсом — фейк, подстава?
— Вы так ничего и не поняли, Джек, — вздохнул коммодор. — Дневник — самый что ни на есть подлинный; все запросы мы, разумеется, сделали сразу, а сегодня как раз получили требуемые подтверждения. А интересовала нас именно ваша реакция: воспринимаете ли вы сами эту фантасмагорию всерьез; вот и убедились — да, воспринимаете, и еще как! Так что можете начинать навинчивать те предупредительные таблички в пассажирских каютах…
…А через пару дней во всех Бостонских газетах появилось странное объявление, размещенное на самом видном месте и набранное самым крупным шрифтом. В нем некий Дэвид Уайт сообщал urbi et orbi, что Господь надоумил его завязать со своим богопротивным бизнесом, состоящем в торговле алкоголем и табаком; он-де уже отдал все необходимые предварительные распоряжения, и теперь вот ждет от Господа знака, подтвердившего бы, что он на верном пути.
Тремя днями спустя в штаб-квартиру «Белого кита» доставили посылку, отправленную с неустановленного адреса. В ней оказалась Библия 1685 года издания, принадлежавшая прежде капитану Остину — что было подтверждено его вдовой: «Да, та самая».
На этом торговая война утихла как-то сама собой, хотя мира никто не заключал. Не было отозвано Ларсенами и их прежнее объявление, сулившее награду в двадцать тысяч долларов за головы «убийц экипажа и пассажиров „Салема“» — ну, тут всё в рамках правил.
41
Зырянов между тем разглядывал в упор «Двоих из ларца», отчетливо понимая: если он сейчас допустит промах и не сумеет сразу сделаться для этой парочки жеводанских волков вожаком, то сладу с ними не станет вовсе — порвут на клочки…
— А теперь давайте покумекаем вместе, компаньерос: как нам выбираться из этой ловчей ямы. Двадцать тонн баксов — вполне приличный приз для Пинкертона: эти пойдут за вами как росомаха по кровавому следу — неспешно, но хоть на край света. Ну, а поскольку их контора нынче назначена еще и контрразведывательной службой Федерации — у них отличные возможности сочетать личные интересы со служебными…
Давайте так. Я сейчас попробую решить «загадку „Салема“», прямо при вас. О деле я до сегодняшнего дня знал лишь то, что писали в открытых источниках — а вы после ответите: что из того, до чего додумался я сам, не могло прийти в голову и пинкертонам тоже?
— Как скажете, компаньеро, — после краткого молчания откликнулся «Иван Иваныч»; стало быть, разговор взял на себя старший…
— Настоящая трудность в этом деле одна: отход. Для профессионалов вашего класса ликвидировать три десятка ничего не подозревающих спутников так, чтоб никто из них даже не дернулся — да еще и с использованием всякого рода веществ, да? — не проблема. Инсценировку со стрельбой, взломом дверей и прочим потрошением багажа в поисках библий устраивали на опустевшем уже корабле, когда пассажиры и экипаж отбыли «в рундук Дэви Джонса». Проблема — как уйти потом самомУ, не трогая шлюпок?
Признаюсь, первой моей версией было — что ликвидаторы никуда и не уходили: они так и оставались на «Салеме», прячась от призовой команды с «Этенборо» во внутренних помещениях или трюме, пока судно не достигло канадского побережья. Крайне сложно и дьявольски рискованно, но для профессионалов соответствующего уровня — никак не невозможно; особенно с учетом того, что англичан на борту очень мало и судно для них незнакомое. Ну, а дальше — куча вариантов, хоть бы даже и вплавь, в пробковых жилетах…
Однако увидав вас, компаньерос, я сразу понял: всё это — совершенно ненужные, избыточные усложнения. У вас ведь просто-напросто был в багаже морской каяк: в разобранном и распиханном по разным местам виде он ничьего внимания, разумеется, не привлек. Хотя пройти на каяке четверть тысячи верст по открытому океану, пусть даже и не штормовому — задачка даже и для вас, нет?
— Мы всё-таки морские коммандос, компаньеро — а не какие-нибудь там сапоги! — оскорбился «Иван Иваныч», причем, похоже, вполне искренне.