— Траншеи? — удивленно огляделся Штубендорф. — Где вы тут видите траншеи?
— Дык… Я не то чтоб вижу — я в ней стою!
— Ах, это… Ну, какие ж это траншеи. Это — дренажные канавы.
— О как… — подколоть начальство, похоже, не вышло. — А спросят — отчего ж они у вас вдоль склона идут, а не поперек?
— А оттого, что у тех, кто рыл, руки из задницы растут — отчего ж еще?
— Гм-м… А отчего такие глубокие?
— Ну так — заставь дурака богу молиться!.. Еще вопросы есть?
— Никак нет, компаньеро лейтенант!
— Ну и славно. Внимание, Kameraden! — всё, шутки кончились. — Всех прошу ко мне, последний инструктаж!
Всё, конечно, и так было уже говорено-переговорено, но Штубендорф был — слава тебе, Господи! — истинным немцем, а не каким-нибудь — не дай, Господи! — русским, или вообще — прости, Господи! — испанцем: каждый солдат должен не только знать свой манёвр, но и понимать его смысл; плюс — запасные варианты, чтоб не метаться потом под огнем при накладках, особенно ежели командира убьют; плюс — пути отхода, это непременно… Значит, еще раз: медленно и по складам.
От нас сейчас потребуют сдать поселок без боя — возможно, в обмен на почетную капитуляцию с оружием и всеми делами. Когда мы откажемся — они высадят десант. Но! Сразу начинать высадку не решатся — ведь о том, что база эвакуирована, они пока не подозревают, — и поначалу устроят нам бомбардировку. И вот тут у нас, Kameraden, две задачи. Во-первых, изображать, будто нас тут много: всякое там шевеление в траншеях — чтоб там всё-таки не одни эти чучела с палками: дымкИ там, выстрелы; долго так водить их за нос не выйдет — всё-таки день на дворе, но уж сколько сумеем. Во-вторых — мы должны держать флаг: это важно, таков приказ. Плотность огня может быть очень высока, так что флагшток могут сбить; тогда флаг надо будет немедля перенести на дополнительные флагштоки — вон там, или во-он там. Немедля — это в перерывах между залпами, и только по моей команде, ясно?
Вот, собственно, и всё, что от нас требуется, Kameraden: продержаться таким манером с час, ну, может, два. Это будет довольно страшно, но не слишком опасно: достать ядром человека в траншее почти невозможно, а вот если он с перепугу из той траншеи выскочит и побежит — это да, прихлопнут как муху… Реально же всё решит позиция хавайцев — они в любом случае объявятся тут в течение часа, и тогда будет пауза; что они там надумают на своем Королевском совете — нам неведомо, будем уповать на милость Господню (тут лейтенант степенно перекрестился, и все вслед за ним). Ну, а дальше — два варианта. Ежели Господь подует куда надо — на этом месте просто всё и закончится. Ежели наоборот — британцы начнут-таки высадку, и тогда мы немедля отходим в chaparral за поселком, и пробираемся в Хонолулу, в наше Представительство. Раненых уносим с собой, совсем тяжелых, ежели таковые случатся, оставляем британцам: эти, сказывают, военнопленных не едят, а даже и лечат… Если я выбываю — командование примет Виктор, после него — ты, Дмитро. Вопросы есть?
— Может, нам сразу Андреевский поднять, на втором-то флагштоке?
— Нет. Андреевский мы сегодня не поднимаем совсем, только наш «омлет с луком».
— А что так?..
— Это засекреченные сведенья, мичман. Не наших умов дело. Еще вопросы?..
Больше вопросов не было. Тут как раз ближний к берегу линкор пальнул из носовых орудий — чисто чтоб привлечь к себе внимание, — и на воду там спустили шлюпку под белым флагом.
— Ага… — прищурился лейтенант. — Дмитро, голубчик, ну-ка подай мою парадную сбрую — саблю эту дурацкую с портупеей, и треуголку. Верите ли, Kameraden: так ни разу в жизни и не довелось еще их одеть… или надеть? — как по-русски будет правильно, всегда путаю?..
— По-русски будет правильно, — елейным голосом доложил Витька, — как в анекдоте: «Хоть ты, барышня, одевай ту ночнушку, хоть надевай, — а всё равно отымеют!»
— Да, похоже на то…
Парламентеров — британского и французского — они с Витькой повстречали ровно посредине дорожки, ведущей от пирса к конторе с выгоревшим компанейским флагом на фасаде. Условия сдачи оказались даже лучше, чем ожидалось: русским было предложено просто-напросто убираться к чертовой матери — с оружием, с развернутыми знаменами и барабанным боем, — освободив поселок для англо-французского гарнизона, который пробудет там до окончания войны между Коалицией и Российской империей. Начальник базы ответно проинформировал контрагентов, что ни одного русского, насколько ему известно, на Архипелаге не имеется вовсе — есть только русскоязычные калифорнийцы; что во всей истории с арендой хавайской гавани, постройкой тут порта и его нынешней эксплуатацией Российская империя не поучаствовала ни единым мушкетом из своих арсеналов, ни единой подписью своих officials и ни единым рублем из государственной казны, и потому доля ее в здешних имущественных и неимущественных активах составляет строгий ноль; что все те активы находятся в безраздельном владении негосударственной Русско-Американской Компании, и попытка захвата арендуемой ею территории, со всем движимым и недвижимым имуществом, есть вопиющее беззаконие по нормам любой цивилизованной страны, сравнимое лишь с разбоем франко-британских флибустьеров в шестнадцатом веке; и что хотелось бы уточнить, кстати: верно ли Компания понимает, что ее договора с Ост-Индской и Гудзоновой компаниями о «взаимной нейтрализации владений» с этого момента денонсированы?