Адмирал извлек из себя лишь словозаменительное вопросительное междометие. Консул с удовольствием пустился в объяснения. Оказывается, вся недвижимость нью-джерсийской компании АРК была сразу застрахована на умопомрачительную сумму; главная же фишка этой сделки — американские страховщики (явно получившие от АРК инсайдерскую наводку — но ничего ведь теперь уже не докажешь…) успели оперативно перестраховать свои консолидированные риски… в Англии! Так что АРК на этом артобстреле здорово разбогатела, американский страховой бизнес не потерял ни цента — а часть вторая Мерлезонского балета ожидается в доброй старой Англии: ведь выплаты по страховке Жемчужного грозят такие, что это поставит на грань банкротства пару-тройку солидных компаний с репутацией. И тем просто ничего не остается, кроме как в судебном порядке переводить стрелки на Королевский флот: ведь реальным-то виновником происшедшего, как ни крути, являетесь именно вы, адмирал, — ласково припечатал консул, — с вашими поспешными и некомпетентными действиями. И, честно говоря, мало сомнений, что по возвращении в Лондон именно вас и назначат в козлы отпущения — и адмиралтейское начальство, и британское общественное мнение…
11
Паровая канонерка под хавайским флагом осторожно пришвартовалась к изрядно побитому ядрами, но всё же устоявшему пирсу Жемчужного. Один из пассажиров канонерки — высокий, в мундире — ловко спрыгнул на известковые плиты покрытия, не дожидаясь, пока матросы установят трап; второй — низенький, в жилете и цилиндре — предпочел всё же дождаться: опасался, видать, «расплескать чувство собственного достоинства». Бросив прощальный взгляд на вытягивающуюся из гавани эскадру (командующий Прайс сухо известил своего соправителя Депуанта, что не имеет приказа Адмиралтейства открывать военные действия против Хавайского королевства, союзного нынче Соединенным Штатам, так что ежели мсье контр-адмирал желает продолжить операцию по захвату Жемчужного, то действовать ему надлежит сугубо самостоятельно, от лица одной лишь Французской империи; на том всё и кончилось — «впредь до получения новых инструкций»), пассажиры направились к высыпавшим уже им навстречу защитникам базы — чумазым, как черти, но не претерпевшим — слава Всевышнему! — потерь в личном составе.
Со Штубендорфом кронпринц Каланихиапу обменялся крепким рукопожатием, а с Витькой — обнялся как старый кореш: «Здоров, Виктуар!» — «Привет, Коля!»; засим обоим компаньерос был представлен новоприбывший американский консул, мистер Сэмюель Симпсон, — «Можно просто Сэм, рад знакомству, парни, много о вас наслышан!»; переминающийся уже с ноги на ногу смуглый рядовой состав чинно поприветствовал представителей дружественных наций и стремительно убыл в увольнительную, в соседний поселок Уайкики — распускать павлиний хвост перед девками, соря свежевыплаченными боевыми.
— Всё ведь, всё, — дурашливо причитал Витька, сопровождая гостей к чудесно пощаженному ядрами и ракетами плетеному бунгало на морском берегу, — всё, что было нажито непосильным трудом! Причалов — три, конторских зданий — три, амбары — три… действительно ведь три, чтоб мне лопнуть! Сухой док…
— …Три! — подсказал принц.
— Не, три дока — это перебор… Мы же честные бизнесмены, верно, Сэм? Ну, в смысле всего прочего, по списку?
— Да не вопрос! — хмыкнул тот. — Я-то любые ваши предъявы подпишу — бумага, она всё стерпит. Всё равно оплачивать весь этот банкет предстоит королеве Виктории — ну, заложит, на крайняк, свой волшебный чепчик…
— Эй, вы это бросьте! Что еще за три конторы, какие, к дьяволу, три причала?.. — вскинулся было Штубендорф, но осекся, остановленный довольной Витькиной ухмылкой: в этот раз любимое начальство — таки купилось! Вообще-то с чувством юмора у того был полный порядок, просто на темы любви и смерти немец шутить еще может, а вот про сплутовать в отчете — нет, это святое! Ну так — за то ихнюю германскую нацию и ценят нарасхват по всему миру…