В семь часов вечера Джо вышел из дому, сопровождаемый родителями, братьями и сестрами. Семью Витоло окружали полицейские. В припадке религиозного экстаза толпа фанатиков могла нечаянно растерзать маленького «чудотворца» вместе с его присными. Кроме «личной гвардии» Джо, на пустыре было еще около сотни полисменов, с трудом сдерживавших напор толпы.
Джо преклонил колена перед статуей богородицы. Пока он молился, богомольцы, не обращая внимания на дождь и пронизывающий ветер, пели «Ave Maria» и в свою очередь читали молитвы.
Через полчаса Джо прекратил молитву, но недра земли не разверзлись, чтобы источить чудодейственную влагу. Произошел постыдный конфуз. Старший брат на руках унес домой растерявшегося мальчика. Сотни почитателей ринулись вслед за ним. Когда мальчик попытался ответить на сыпавшиеся со всех сторон вопросы, его сестра 1ереза зло прикрикнула на него:
– Замолчи, Джо!
Затем она громко заявила:
– Дева Мария сказала Джо, что больше не придет, ибо она завершила свой труд. Дева Мария запретила ему отвечать на вопросы…
Между тем толпа не расходилась. Люди стремились протолкаться к дому Витоло. Возникла неимоверная давка, Несколько человек были сбиты с ног и смяты, шесть женщин и двое мужчин потеряли сознание. У нескольких богомольцев начались сердечные припадки. Одна женщина впала в истерику. Патер, успокаивавший ее, сообщил потом, что она «увидела пречистую матерь, которая сказала ей что она матерь божия». Так в момент катастрофического провала одного «чуда» стали пробиваться ростки другого.
Толпа начала расходиться лишь после того, как полиция, опасаясь новых эксцессов, передала через рупоры своих машин короткое сообщение: «Джо Витоло не покажется больше ни сегодня, ни в другие дни. Предлагается всем разойтись по домам». Но сотни людей еще много часов спустя продолжали стоять перед «святыней».
Больше того, несмотря на позорный провал всей этой авантюры и бесследное исчезновение Джо, которого образумившиеся родители поспешили увезти в другой город, паломничество к пустырю прекратилось далеко не сразу. Еще долгое время сотни людей продолжали собираться вокруг злополучного бугра, становились на колени и слезно молили небо о ниспослании чуда…
Скандальный крах затеи с «Джозефом-чудотворцем» принес немало неприятностей тем, кто собирался нажить на этом большой религиозный капитал. Черные вороны католической реакции почувствовали облегчение лишь полгода спустя, когда новая сенсация затмила неумело проведенную затею с чудотворным источником на пустыре.
Для того чтобы рассказать об этой сенсации, нужно начать издалека.
В жаркий летний день 1850 года в селении Сент-Анджело, вблизи итальянского города Лоди, в северной Италии, жена крестьянина Агостино Кабрини родила дочку. Девочку назвали Франческой. Казалось, что в этом событии не было ничего необыкновенного. Однако проницательный наблюдатель уже и тогда заметил бы по меньшей мере два обстоятельства, предвещавшие, что это событие имеет основания стать не вполне обычным. Во-первых, роды произошли на два месяца раньше срока, а во-вторых, в тот момент, когда маленькая Франческа появлялась на свет, над домом Агостино кружилась стайка белых голубей…
И, оказывается, этот проницательный наблюдатель был бы прав. Почти через сто лет выяснилось, что болезненная девочка Франческа Кабрини предназначалась всевышним на роль «святой» и не где-нибудь в захолустной Европе, и без того изобилующей всевозможными «святыми», а в Соединенных Штатах. Правда, Франческа Кабрини, ставшая монахиней и переселившаяся в Америку для совершения религиозных подвигов, при жизни не пользовалась никаким почетом. «Отцы» и «матери» католической церкви нещадно помыкали ею. Но после смерти ее дела внезапно пошли в гору.
Дело в том, что католическая церковь в Соединенных Штатах до последнего времени недопустимо отставала от европейской. В ее активе не было ни одного, даже самого захудалого «святого», ни одного «чуда», если не считать скандального провала с Джо Витоло. Такое положение было нетерпимо. Америке давно следовало внести свой собственный – и не только денежный – вклад в общее дело процветания католической церкви. Надо было во что бы то ни стало найти кандидата в «святые», мало-мальски пригодного для канонизирования. Тут-то и пригодилась незадачливая «мать Кабрини».
По канонам католической церкви, причисление к «лику святых» является делом сугубо официальным. Подобный акт, согласно этим канонам, может состояться только через пятьдесят лет после смерти кандидата в «святые». Но в случае с «матерью Кабрини» все происходило ускоренным темпом. Ватикан, за последнее время столь тесно связавший себя с американской реакцией, разумеется, пошел навстречу своим друзьям с Уолл-стрита и пренебрег некоторыми условностями. В результате католическая иерархия на скорую руку приписала покойной Франческе Кабрини два чуда: заочное исцеление слепоты у ребенка и излечение рака желудка у монахини.