— Гуд найт.
Ибсон приезжает домой в полночь. Джейн спит. Ибсон в темноте подходит к ней, всматривается в спокойное открытое лицо, наклоняется и нежно целует ее лоб. Джейн, не открывая глаз, тянет руку, касается его колючей щеки. Улыбается и уютно устраивается на боку. Ибсон снова целует ее — в висок, вдыхая мягкий аромат волос. Потом идет к себе. Ему не хочется спать: достает из бара флягу с коньяком, вставляет в видео любимую кассету Битлз…
Кэмол сбрасывает халат и идет в душ. Впереди бессонная ночь, и массаж ему не помешает. Неторопливо выбрившись под ледяной водой и докрасна растеревшись, одевает спортивные штаны и потертую куртку. Внимательно осмотрев комнату, идет в лифт.
Его машина быстро мчит по Бродвею. Дома еще разрушены, но уже светятся рекламами ночных клубов, баров и театров. Кэмол едет в Бронкс. «Только бы Селси не отправился шататься по женщинам», — преследует и не дает сосредоточиться мысль.
Селси действительно с женщиной. Он кривится, пропуская Кэмола:
— Извини, шеф, ты не позвонил.
Кэмол обаятельно улыбается даме:
— Хэлло, крошка, мне нужен твой парень — надолго.
Селси, высокий красивый атлет тридцати лет, провожает женщину. Кэмол ждет посреди комнаты.
— Изрядный же у тебя бардак. Ладно, сейчас ты мне покажешь резервную квартиру и отправишься искать Джошуа. И чтобы к утру он был у меня на связи. Все остальное потом.
Квартира оказалась недалеко, здесь же — в Бронксе. В ней 5 комнат и в одной из них несколько компьютеров. Кэмол закрывает за Селси дверь, подходит и садится за пульт, поднимает руки как хирург…
Джошуа нашелся ближе к утру.
— Что от меня понадобилось старому верблюду? — отпечаталось на дисплее.
— Привет, Джо. У меня к тебе дело.
— Какие еще могут быть дела — у вас там Переворот.
— Посмотри, Джо, — Кэмол посылает на дисплей Джошуа список Стоуна, — это ребята из команды Бонза. Слева их настоящие имена, а справа имена в их регистрационных карточках работников Штаба Переворота Нью-Йорка. Они ошиваются здесь, в Ньюарке, Вашингтоне, Филадельфии, Балтиморе, Бостоне, ну и в других городах помельче. Чем они там занимаются, я еще не знаю.
— Кто они?
— Бывшие журналисты, фэбээровцы и прочая шваль, не уважающая закон. Выясни, есть ли у тебя выходы на них.
— Хорошо. Что еще.
— Теперь самое важное: в Нью-Йорке формируется военизированное подполье.
— Я еще не слышал. Оперативно работаешь, Рэй.
— Мне нужны твои связи с финансистами, военными, политиками, и еще — твои люди.
— И сколько времени ты мне дашь.
— Два дня.
— Мало.
— Положение очень серьезно.
— Где ты находишься?
— В новом центре — еще без названия.
— Пусть будет «Алжир», и пароль тот же.
— О`кей. Конец связи.
Кэмол встает, разминает суставы. Селси ждет его у дверей.
— Молодец, Селси. Теперь бери всех свободных детективов и установи наблюдение за этими, — Кэмол указывает рукой на экран, где мерцает сильно изменившийся список Стоуна. — Сколько у тебя людей?
— Человек пятнадцать.
— Так. Прекращай коммерческие дела и подключай всех сыщиков. Докладывать будешь ежедневно.
— В центр?
— В «Алжир».
— «Президенту», — улыбается Селси.
— Вот, вот. Приступай прямо сейчас.
Кэмол закрывает за Селси дверь и идет в бар. Там делает себе невообразимый коктейль из виски, кока-колы, соли, перца, льда и залпом выпивает его. Уже утро, но Рэй не собирается спать — ему еще надо найти Роба Ли.
В полдень Данаэль вызывает Ибсона к себе,
— Присаживайтесь, Фред. Вы приняли отдел?
— Да, все в порядке.
— У вас будет немного работы: регистрировать убывающих и прибывающих. Поэтому я хочу, чтобы вы помогли штабу, — Данаэль кладет на стол папку.
— Что это?
— Сейчас многие строительные фирмы предлагают нам контракты на восстановление разрушенных районов города. Вы — как опытный инженер — могли бы посоветовать с какими фирмами стоит иметь дело.
— Хорошо, — Ибсон берет папку, бегло ее просматривает, — завтра я подготовлю отчет.
— Вы свободны, Фред, — улыбается Данаэль.
3
Я сижу на кипе старых книг, курю и греюсь на солнышке. Пищит телефон:
— Хай, Эндрю, приезжай за мной, я опаздываю на премьеру, — это Джейн.
Уже в машине я спрашиваю ее:
— Твои друзья забыли о тебе?
— Глупый, без меня ты бы заблудился.
Мы в Гарлеме на площади, окруженной разрушенными домами. На саму площадь проехать невозможно. Останавливаюсь на улице. Джейн убегает. Иду в толпу.
Медленно затихает гул: зазвучал Реквием Моцарта. Над развалинами поднимается багровое зарево. Вступает усиленный электричеством ударник, сначала тихо, потом громче, заглушая Реквием. И вот он грохочет уже вместе с синтезатором. Неожиданно, перекрывая музыку, взлетает сильный грудной человеческий голос. Я вздрагиваю. Нет сомнения: это кричит Джейн. Ее фигурка возникает из развалин. Она поет о городе, бездумно исковерканном людьми, бездушно коверкающим человеческие судьбы. Потом прямо на развалинах начинается действие. Музыка не прекращается, герои не говорят, а поют. Джейн — юная жительница Манхэттена. При штурме Острова погибает ее семья и девочку подбирает маленький отряд полицейских, скрывающийся в развалинах от отрядов Переворота. Джейн полюбила одного офицера, отряд стал ее семьей. Она ухаживает за ранеными, ходит в разведку. Но идиллия длится недолго: отряд находят и уничтожают патрули новой власти. Солдаты Переворота насилуют раненую, умирающую девчонку.
После спектакля я целый час ищу Джейн и нахожу в своей машине. Везу ее домой.
— Ты прекрасно поешь, Джейн.
Она молчит, сидит скорчившись в кресле, подбородок — в грудь, смотрит исподлобья вперед. У нее осунулось лицо, глубоко запали глаза.
— Ты себя плохо чувствуешь?
— Отстань, — тихо и раздельно говорит Джейн.
Едем молча.
— Высади меня, — приказывает Джейн.
Включается телефон:
— Эндрю! Где ты пропадаешь, черт тебя возьми, давай немедленно в отряд! — кричит Симпсон.
— Что случилось, Вильям?
— Обстреляли наш патруль!
Джейн сидит неподвижно, ничего не слышит. Я останавливаю машину, начинаю лихорадочно соображать. Джейн берется за ручку, открывает дверь. Впереди мелькает свет фар.
— Сиди! — грубо останавливаю ее, выхожу сам и бегу навстречу медленно ползущему форду, вытаскивая из кобуры револьвер.
За рулем грузный мужчина в штатском.
— Мистер, мне нужна ваша машина.
— Мне она тоже нужна.
— Вы не имеете права отказывать офицеру Переворота, — спокойно говорю я и кладу руку с револьвером ему на плечо, — немедленно выходи из машины!
Он вылезает быстро, быстро отходит в сторону.
— Ты славный, Эндрю, — проходя мимо, Джейн слегка касается моей груди.
Наблюдаю как она садится, разворачивает форд и исчезает за поворотом. Оборачиваюсь к мужчине:
— Садитесь, подвезу.
— Что случилось, — через некоторое время спрашивает он.
— Завтра днем возьмете свою машину в отряде Сысоина. Извините, — останавливаюсь около перехода в метро, — выходите.
Не успеваю остановиться у казармы, как в микроавтобус набиваются мои солдаты. Рядом в кресло прыгает Симпсон.
— Ну, Эндрю! — качает он головой, — поехали быстрей.
Улицы плохо освещены и словно вымерли. Едем как можно быстрее, пока фары не высвечивают трупы посреди улицы. Они валяются в луже крови, сильно изуродованы: у одного снесено пол головы, у другого распорот живот и кишки разбросаны по асфальту, отдельно валяется чья-то нога… Непроизвольно пригибаюсь и задираю голову вверх. Рядом со мной — замком Симпсон и сержант Вадим Эйзенхауэр.