Он оплатил мне билеты, заказал мотоциклетную форму со шлемом и даже прислал мой «месячный» оклад раньше даты, чтобы я смогла сходить на шоппинг и купить всё, что нужно в путешествие.
А у меня куча кредитов, которые нужно платить… поразмыслив несколько дней, я выбрала кредиты и большую часть денег отнесла в ненавистный банк, а не в магазин с платьями.
В итоге полетела я к нему без денег. Вернее, с одним долларом в кармане. У меня даже денег на оплату роуминга на телефоне не было.
Но я была влюбленной курочкой без каких-либо опасений в голове.
Полёт был невыносимо длительным. Мне потребовалось 26 часов, чтобы долететь до Кито. Но сна не было ни в одном глазу. Сердце моё, то билось, то замедлялось, чтобы снова отскакать галопом. В ушах играл Мумий Тролль и «наша» с ним песня:
«Караванами, пароходами
Я к тебе прорвусь, mon amie
Рациями, факсами
Телефонами, пока завязаны мы
Удивления хочешь vis-à-vis
Это будет нетрудно, это по любви»
Мой самолёт прибыл по расписанию и у меня оставалось где-то около часа до его прилёта. Достаточно времени, чтобы переодеться, накрасить губы ярко-красной помадой и мягкими волнами распустить свои косы.
Час прошёл, а никакой самолёт из Америки так и не приземлился. Я же, как покорная собачка, стояла у выхода и ждала его, проклиная неудобные каблуки и впивающийся чулок левой ноги. Как оказалось моих знаний английского было недостаточно, чтобы прочесть о задержке самолёта, поэтому каждый раз при выходе толпы из зала прилёта я поскорее спешила на видное место и усиленно всматривалась в проходящих мимо людей. Его нигде не было. Меня охватил ужас.
Только тогда до меня дошло, что я не в Москву на выходные прилетела, а в Южную Америку. На другой конец света и мой дом очень далеко. До него даже не доехать. До него нужно лететь целых 26 часов и мой самолёт до Москвы только через 2 недели, а я даже кофе в аэропорту не могу купить. В кармане платья лежит одинокий доллар и пара сотен рублей, никому не нужных в чуждой для меня стране. От осознания этого мне физически стало плохо.
У меня не было ощущения, что он передумал. Я знала, что он хочет увидеться со мной. Я знала, что нравлюсь ему.
"Значит, что-то произошло" – подумала я и решила попытаться узнать причину случившегося. Я оглядела зал ожидания, никакого справочного киоска не было. Да и как я спрошу у них? Испанский я не знаю, а по-английски ни я, ни они не говорят.
Медленно подошла к табло, показывающему вылеты и прилёты. Окей, Чикаго, Хьюстон, Нью-Йорк… каким самолётом летит он? Хоть убей, но не вспомню! Хорошая новость. Они все задерживаются. Вроде бы да…delayed горит красным цветом и напротив других рейсов нигде не пишется. Значит, что-то не так только с американскими самолётами. Насколько задерживается каждый рейс, конечно же, не было написано, поэтому каждый раз при приземлении очередного самолёта я продолжала вскакивать и бодрой козочкой скакать к выходу. Мне не хотелось упустить его уже по причине банального страха. Что мне делать одной в этой стране я не представляла.
На шестой час моего ожидания начали приземляться самолёты под звездно-полосатым флагом.
«Ура! Осталось подождать совсем немного» – подумала я.
Самолёты из Нью-Йорка и Чикаго принесли лишь одно разочарование. Оставалась надежда на рейс из Хьюстона. Что я буду делать, если он не прилетит? Я ни названия забронированного отеля не знаю, ни как подключить роуминг, чтобы хотя бы написать маме, что я жива. Что я буду есть? Где я буду спать? Мне никогда не было так страшно, как в тот день!
Под ход моих размышлений последние в тот день американцы неспешно покидали здание аэропорта. Толпа встречающих тоже редела. Одна я всё также продолжала стоять, остро чувствуя боль в ногах. Теперь у меня ещё болело и сердце, а желудок скручивался в такой тугой крендель, что вызывал у меня приступ тошноты. Хотелось пить. Но денег на воду у меня тоже не было…
Он и тысяча бабочек.
Страх, как туман окутывал меня и застилал глаза белой пеленой. Лица людей расплывались и навсегда в моей памяти остались размытыми пятнами. Погружённая в свои размышления, я не сразу распознала знакомый силуэт в кепке. Он торопился идти, но тяжёлые необъятные сумки замедляли его и, несмотря на раскрасневшееся лицо и уйму усилий, шаги всё равно получались мелкими и неторопливыми.
Тут всё же мои глаза достучались до мозга, а мозг в свою очередь крикнул в самое сердце: