Взял себя в руки и четко понял – глупости это! Приказа о репрессиях пленных нет и никогда не было, в нашем мире точно, а здесь и подавно такой гадости не будет! Они попаданцы – уникальные «шустрые» попаданцы, и я их нашел. И я же их буду оберегать. Ха-ха! Хрен всяким гадам будет, а не аресты с расстрелами!..
Пока мы молчали, Серый собрался с духом и вновь заговорил:
– Мы здесь три недели. С девятнадцатого августа бродим по полям и лесам… Нас выбросило в эту реальность восточнее Пинска, на берег реки Припять… – Пришлось устраиваться поудобнее: брат, похоже, решил рассказать все, что происходило с ним и остальными.
Повествовал сначала один Сережа, но постепенно к нему подключился Юра и пришедшие с кучей вещей и коробок Дима, Денис и Миша. Я слушал и гордился своими друзьями. Юрик и Серый оказались поначалу одни, лишь с тем, что было в руках на момент попадания: с двумя вещмешками, хранящими только скромный реконструкторский паек, – по банке тушенки, по буханке хлеба и фляге холодного чая на каждого. Неожиданная смена местности и времени суток заставили сначала задуматься, затем разобраться с непонятками. Понаблюдали они за окружающим миром и кое-что усекли. Самолеты с крестами в небе, ушедший по палубу в воду расстрелянный бронекатер со звездой на рубке и относительно свежие следы ведения боевых действий как бы намекали, что неведомым образом веселых реконструкторов занесло в героическое и жестокое прошлое – Великую Отечественную. С бронекатера, а точнее, из его рубки и орудийной башни удалось добыть первое оружие – «дегтярь» с четырьмя снаряженными дисками и револьвер с полусотней патронов. Вышла такая спонтанная пулеметная пара: первый номер, с «дегтярем» – Юра, второй, с боеприпасами – Сережа. Оружие удивило их – ничего подобного они никогда прежде не видели, но списали это на возможность существования прототипов, о которых просто мало кому известно. Больше на катере взять было нечего – остальное либо разнесли вдребезги сотнями попаданий пуль, снарядов и осколков, либо было затоплено в отсеках, куда лезть очень рискованно. Там же, на бронекатере, осознание реальности происходящего стало сильнее – Юра нашел останки двоих матросов-канониров и капитана, которых похоронили на берегу, напротив их погибшего, но не сдавшегося на волю врагу боевого корабля. Отдав последний долг погибшим, попаданцы навострили лыжи на север, так как берега реки в том месте сильно заболочены, идти на восток было невозможно. Через несколько часов они вышли к окраине небольшого поселка и сразу же окунулись с головой в самое отвратительное, ужасное и темное на этой войне – кровь и смерть. Перед поселком со стороны, откуда шли Юра и Сергей, оказался неглубокий овраг, в который горой были свалены десятки тел мирных жителей и бойцов РККА…
Сергей прервал на миг рассказ и упер взгляд в ярко светящую под потолком лампочку. Юра ожесточенно встрепал свои кучерявые черные волосы и, словно загнанный в ловушку зверь, вскочил и заметался по землянке. Даже у меня внутри все сжалось, и сердце пропустило удар от одной лишь попытки ПРЕДСТАВИТЬ то, что им довелось УВИДЕТЬ. Но дрогнувшим голосом брат продолжил…
Пока они смотрели на тысячеликий ужас войны, в поселке началась стрельба. Кровавая пелена застила глаза попаданцев, и они с непоколебимой решимостью и злобой пошли в поселок. Там в бой с десятком полицаев, возглавляемых двумя немцами – унтером и лейтенантом, – вступили четверо стрелков, занявших позиции в домах. Латыши, а именно латышами оказались полицаи, вооруженные трофейными эсвээсками и ППШ, и немцы с «эмпэшками» явно одолели бы слабо отбивающихся из пары винтовок и пистолетов бойцов, но, проспав появление у себя в тылу пулемета, они потеряли свое преимущество. Юра с Серегой, меняя позиции, перестреляли половину полицаев и обоих фрицев и вынудили сдаться оставшихся в живых коллаборационистов. Когда на месте боя собрались уцелевшие местные жители и сопротивлявшиеся бойцы, Сергей встретил Диму, Дениса и Мишу – они, как оказалось, вышли к поселку на час раньше, и, когда приехали полицаи, они смогли скрыться в разрушенном доме и даже увидеть и услышать все, что происходило до начала боя.
Слово взял Денис, и впервые в жизни я ощутил в его голосе злобу и агрессию. Он не говорил – рычал. Столь сильны были эмоции.
Он рассказывал, как полицаи согнали жителей и начали требовать выдачи раненых солдат врага – красноармейца и американского летчика. Староста, назначенный немцами, сдал своих соседей, но в их домах не нашли искомых раненых, и взбешенный фашистский офицер приказал латышам убить двоих стариков и женщину. Началась стрельба, двоим полицаям быстро снесли головы снайперскими попаданиями, остальные сильно занервничали, и их из пулемета щедро одарили свинцом Юра и Серый. Сдались лишь трое латышей.