Старпом снова промолчал. Нет, против контрабанды вообще он, как и многие моряки, не возражал. Да и против контрабанды оружия возражал не слишком сильно. Его смущала только блокада побережья «державами». Ведь, если поймают, судно конфискуют, а ему и капитану светит турецкий суд. И возможно, смертная казнь. «За поддержку мятежников». Слишком высокая ставка.
– До Ханьи два дня осталось! Если проскользнем через блокаду нормально, то тогда я и оценю твой план, как гениальный! – сдаваясь, пробурчал он, отбросив церемонное «вы». – В общем, спроси меня в среду, ладно?
– А зачем ждать среды? – делано удивился капитан. – У нас же было договорено, что в случае проблем на Крит не идем, а сгружаем весь товар в тайник Дукакиса на том островке… Вот я лично проблемы уже вижу и решаю, что так мы и поступим! А сами пойдем в Стамбул, понятно?
– А вот теперь я готов выпить за твой гениальный план! – с широкой улыбкой ответил Костадису шурин.
Небольшой островок неподалеку от Крита, 29 сентября 1896 года, вторник
Отчего-то я был уверен, что контрабанду всегда сгружают ночью. Но когда меня позвали на палубу, едва-едва перевалило за полдень.
– Помогай сгружать! – скомандовал мне старпом.
Пришлось мне вместе с полудюжиной палубных матросов извлекать из трюма ящики с оружием, грузить их на шлюпку и везти на какой-то островок. Как только боцману казалось, что мы заскучали, он тут же взбадривал нас когда ревом, а когда и пудовым кулаком.
Когда все закончилось, шлюпку втянули обратно, а старпом шепотом пояснил мне:
– Блокада у острова очень плотная. Так что мы оружие в тайник перегрузили, его отсюда патриоты с Крита заберут, а сами идем в Стамбул. И тебя высадим там, понятно?
– Да уж понятно!
– Впрочем, если рвешься защищать свободу Крита, можешь прыгать за борт! – как будто пошутил он. – Наши патриоты добровольца всегда примут!
– Нет уж, благодарю! – так же вроде бы шутливо ответил я.
Тут вдалеке раздался звук сирены.
– Черт! Сторожевик! – Тут он повернулся ко мне: – Прыгай за борт, акулья требуха, если тебя тут поймают, нас всех троих повесят! Плыви на остров! – С этими словами он достал из кармана свой «кольт» и угрожающе направил в мою сторону: – Ну? Живо! Я кому сказал?!
Небольшой островок неподалеку от Крита, 29 сентября 1896 года, вторник, вечер
Я оглянулся. С одной стороны, мои револьверы так и лежали в карманах куртки. Не то чтобы это было очень удобно, но в другом месте их попросту сперли бы. Там же лежали и деньги, и моя старая заветная золлингеновская бритва.
А дальше что? Что увидит досмотровая группа со сторожевика, поднявшаяся на корабль – залитую кровью палубу с кучей трупов? И меня с дымящимися револьверами в руках… Ну ладно, уже не дымящимися – до сторожевика еще далеко. Но это ничего не меняет. Я хочу, чтобы кроме тех обвинений, что уже повесили на меня в Нью-Йорке, получить еще и обвинение в пиратстве?
И перестрелять к чертовой матери я успел бы не только старпома, но и трех матросиков, что готовы были вмешаться. А дальше что?
В общем, я прыгнул за борт и поплыл, прикрываясь, насколько можно, сначала бортом судна, а потом торчащими из воды скалами. Потом я тупо устал и все никак не мог выбраться на скалистый берег. А когда выбрался, сторожевик уже удалялся куда-то в компании суденышка Костадиса.
«Ну и черт с ними! – решил я. – Буду изображать Робинзона, пока «революционеры» не приплывут».
Насчет «революционеров» я не обольщался, помнил обмолвку Теда про «тайник контрабандистов». Ну да ладно… Прикинусь, что я идиот, решивший воевать за свободу Крита. Авось не зарежут и на острове не бросят. А мне бы только до берега добраться… И я настроился ждать.
И вот тут-то до меня дошло, что робинзонада у меня какая-то необеспеченная выходит. Воды на острове не было. Вообще. Еды тоже. Не было ни топлива, чтобы развести костер, ни спичек с собой, ни укрытия от непогоды. Так что, если контрабандисты не придут сегодня, то завтра, максимум послезавтра, я тут благополучно помру от жажды и ночного холода.
Тут как раз начал моросить мелкий дождик.
«Уже хорошо!» – решил я. И начал искать, нет ли тут углубления, в котором соберется лужа. Найдя, напился. Потом, оценив размеры лужи, понял, что протяну и денька три, если не замерзну…
Впрочем, винтовки все в деревянных ящиках, патроны тоже. Так что, если станет совсем худо, можно будет ящики разбить и пустить на топливо. Бумага есть, а поджечь ее можно порохом. А его подожгу капсюлем. Он же ведь как раз для этого предназначен, не правда ли? Патрон раскурочу и достану. Даже если с первого раза что-то не получится – патронов много, так что с какого-то раза обязательно получится. Поняв, что еще поживу, я успокоился и решил не спешить. Неизвестно, как контрабандисты отнесутся ко мне, если я их имущество попорчу.