Контрабандист покивал в знак согласия. Историю с исчезновением семейства Попандопуло в Ханье обсуждали уже четвертый месяц. Невесть откуда прошел слух, что у Попандопуло в доме скрывают раненых повстанцев. Начальника полиции как раз в городе не случилось. Так толпа «возмущенных патриотов» устроила «суд» сама. Самосуд. И повесили, прямо на воротах дома. А семья его в ту же ночь исчезла. Куда исчезла, неизвестно. Полиция выдвинула версию, что они на лодках контрабандистов перебрались в Грецию. Якобы опасаясь справедливой мести «патриотов». Только местное население, прочно повязанное с контрабандистами, точно знало, что никто из них семью Попандопуло не вывозил. Зато в пустом доме и пристройках обосновались «патриоты», организовавшиеся в Патриотическую Сотню под командованием юзбаши Мехмет-оглы Арслана по прозвищу Карабарс[11]. И хотя это породило множество догадок о судьбе семейства Попандопуло, распускать языки никто не спешил. Дураков ссориться с Карабарсом и его бешеной Сотней в Ханье и ее окрестностях не осталось.
– Так что оружие нам сейчас нужно, а не когда-нибудь. Потому и прошу, как земляка прошу, возьми расписку. Я ведь не половину прошу, а меньше четверти. Ну, соглашайся, а?
– Как земляка? Ну ладно! Только тогда вы мне к оплате еще немного еды добавите, а то люди в отряде голодают.
Крит, окраины Ханьи, 30 сентября 1896 года, среда, время обеденное
– Ай, дорогой! Какая удача, какого гостя Бог в дом послал! Заходи, за столом устраивайся, угощайся! И не говори потом, что Карен Данелян тебя плохо принимал! Скажешь так – обидишь кровно! Садись, садись! Вина попробуй!
Трещал этот невысокий и полноватый армянин так энергично, что Дукакису не удавалось вставить ни слова. Да и что сказать, не знал. Нет, по дороге сюда сценарий разговора представлялся ему отчетливо. Выволочь этого наглого армяшку из дома, поручить пятерке сопровождавших его парней хорошенько отволтузить толстого и разъяснить на будущее, чтобы не смел покупателей переманивать да цену сбивать. Ну а если не дойдет, то… Море рядом, труп спрятать недолго.
Но уже на месте пришлось менять планы. Четверо земляков хозяина дома, поглядывающие на гостей из укрытий, и блеск их ружей не оставили выбора. Пришлось принять приглашение трещавшего хозяина и пройти в дом. В одиночку и без оружия. Как можно, чтобы гость оружие за стол тащил?
Тем не менее говорить надо, тема важная. Так что, похвалив вино и еду, Дукакис перешел к делу. И прямо, не юля, поинтересовался, с какой такой стати Данелян у него клиентов переманивает.
– Ай, прости, дорогой! Прости! – прижал руки к сердцу Карен. – Только сам смотри, я тебя разве последнего куска хлеба лишаю? Или вынуждаю себе в убыток работать? Нет, дорогой! Совсем нет! Ты на оружии «три конца» минимум наворачиваешь. Так что, если сразу только половину получить, то все равно и вложенное вернешь, и на прибыток еще останется. А остальное – потом доберешь. И не просто так, а с процентами. Бери, как я, двадцать годовых. Прибыль-то можно и потом получить, верно я говорю?
– Тебе легко говорить! – Дукакис боднул хозяина дома тяжелым взглядом. – А только времена сейчас тревожные… Кто знает, что через год будет? Если турки поднажмут, а державы их поддержат, то не с кого те деньги спрашивать станет. А если державы не поддержат, то через год мир тут будет, и оружие никому не нужно… Кто мне тогда за него заплатит?
– Тоже верно говоришь. Только ведь твои слова и по-другому вывернуть можно. Сам говоришь, времена сейчас тяжелые, денег у людей нет. А всех, у кого деньги были, мы уже отоварили. Я говорил со многими нашими. И все на одно и то же жалуются – у людей денег не хватает. Так что выбор простой – или цены сбивать, или брать часть расписками.
– Мне деньги сейчас нужны! – упорствовал Дукакис.
– Ну, так в чем вопрос? Бери не расписками, а векселями. А векселя можно и сейчас продать. Не по номиналу, а дешевле… Но все равно деньги получишь.
– Кому продать, тебе, что ли?
– Найдутся люди… – неопределенно протянул армянин. – Можешь и сам поискать… Или хочешь, я тебе подскажу? Мне вот говорили, что у Гольдберга партнер сюда недельки через две-три приплывет. Так он как раз по векселям дока. С дисконтом – точно возьмет. Вот увидишь, Петр!
11
В переводе с турецкого имя означает Лев сын Мехмеда, а прозвище – Черный Барс, юзбаши – сотник, капитан.