— Я и не хочу его продолжать, — отозвалась мадам де Сентре и, повернувшись к двери, снова протянула Ньюмену руку. — Если вы имеете ко мне хоть крупицу жалости, дайте мне уехать одной.
Ньюмен спокойно и твердо пожал ей руку.
— Я к вам приеду, — сказал он.
Мадам де Сентре вышла, портьера опустилась, и Ньюмен, испустив тяжкий вздох, упал в ближайшее кресло. Обхватив руками подлокотники и откинувшись на спинку, он смотрел на мадам де Беллегард и Урбана. Те стояли плечом к плечу, высоко держа головы, красивые брови у обоих были подняты.
— Итак, вы проводите различие между понятиями «уговаривать» и «приказывать»? — наконец проговорил Ньюмен. — Очень похвально! Но при сем предпочитаете приказывать. А это уже меняет дело.
— Мы охотно объясним вам нашу позицию, — сказал месье де Беллегард. — Мы отдаем себе отчет, что поначалу вам будет трудно ее понять, и потому не ждали, что вы будете к нам справедливы.
— О! Не беспокойтесь! Буду, — ответил Ньюмен. — Продолжайте, пожалуйста.
Маркиза положила руку на руку сына, словно желая предотвратить обсуждение их позиции.
— Бесполезно, — сказала она, — бесполезно даже пытаться представить все так, чтобы вы согласились с нами. Вы никогда не согласитесь. Для вас это — разочарование, а разочарование всегда неприятно. Я долго думала, стараясь придумать, как бы получше все обставить, но у меня только разболелась голова да сон пропал. Сколько бы мы вам ни объясняли, вы все равно сочтете, что с вами обошлись дурно, и начнете оповещать о том, как вас оскорбили, всех ваших друзей. Но это нас не пугает. К тому же ваши друзья не относятся к числу наших друзей, так что их мнение нам безразлично. Думайте о нас что хотите. Прошу только, избавьте нас от бурных сцен, я никогда в жизни в них не участвовала, и нечего ждать, что изменю свои привычки в моем возрасте.
— Это все, что вы можете мне сказать? — спросил Ньюмен, медленно поднимаясь. — Не слишком убедительно для такой умной женщины, как вы, маркиза. Найдите-ка довод посущественней.
— Моя мать со свойственной ей прямотой и мужеством изложила вам суть дела, — заговорил маркиз, поигрывая цепочкой от часов. — Но, пожалуй, стоит кое-что добавить. Разумеется, мы полностью отметаем ваше обвинение в том, что мы нарушили данное вам обещание. Мы предоставили вам полную свободу войти в доверие к моей сестре. Мы предоставили ей полную свободу принимать или не принимать ваше предложение. Когда же она его приняла, мы не сказали ни слова. Таким образом, мы выполнили наше обещание. Лишь значительно позже и совсем по другому поводу мы позволили себе высказаться. Наверное, было бы лучше, если бы мы сделали это раньше. Но, как видите, пока ничего сделано не было.
— Ничего сделано не было? — повторил Ньюмен, не слыша, как нелепо звучат эти слова.
Он перестал понимать, что говорит месье де Беллегард. Высокопарные речи маркиза слились для него в равномерное жужжание. Охваченный яростным и вполне естественным гневом, он понимал только одно — это вовсе не глупая неуместная шутка, его собеседники говорят совершенно серьезно.
— Неужели вы думаете, что я соглашусь с вашим решением? — спросил он. — Неужели воображаете, будто ваши речи для меня что-то значат? Что я в них поверю? Да вы просто с ума сошли!
Мадам де Беллегард стукнула по ладони веером.
— Не соглашаетесь — дело ваше, сэр. Нас это совершенно не интересует. Моя дочь вам отказала.
— Она сделала это против воли, — помолчав, сказал Ньюмен.
— Уверяю вас, она сама этого хотела, — сказал маркиз.
— Бедняжка! Как, черт побери, вы от нее этого добились? — вскричал Ньюмен.
— Потише, потише! — пробормотал месье де Беллегард.
— Она же вам объяснила, — сказала старая леди. — Я приказала ей.
Ньюмен медленно покачал головой.
— Поймите, — сказал он, — так же нельзя. Нельзя так поступать с людьми. Вы не имеете права. Это не в вашей власти.
— Моя власть в том, что мои дети мне подчиняются.
— Из страха, как сказала ваша дочь. Кстати, это крайне странно. Почему ваша дочь вас боится? — добавил Ньюмен, внимательно поглядев на старую маркизу. — Здесь что-то нечисто.
Маркиза встретила его взгляд не моргнув, она словно не слышала и не замечала того, что он говорит.
— Я сделала все, что могла, — сказала она спокойно. — Мириться с этим дольше было выше моих сил.
— Да, с нашей стороны это был рискованный опыт, — поддержал ее маркиз.
Ньюмен почувствовал желание подойти к нему, схватить за горло и долго, медленно душить.
— Нет нужды объяснять вам, что я о вас думаю, — проговорил он. — Вы и сами прекрасно это знаете. Но я полагаю, вам должно быть неловко перед вашими друзьями, перед всеми этими людьми, с которыми вы меня только что познакомили. Среди них были и приятные. Могу поручиться, что многие из них — люди честные.