— Она бедна, хороша собой и глупа, — говорил он. — По-моему, у нее одна дорога. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь. Даю ей полгода. Меня ей бояться нечего, я просто наблюдаю за процессом. Мне любопытно посмотреть, как будут развиваться события. Да, я знаю, что вы хотите сказать: в нашем ужасном Париже сердца черствеют. Зато обостряется ум, и в конце концов приучаешься видеть зорко и безошибочно. Для меня следить за тем, как разыгрывается маленькая драма этой маленькой женщины, просто интеллектуальное удовольствие.
— Но она губит себя, — сказал Ньюмен, — вы обязаны ее остановить.
— Остановить? Каким образом?
— Поговорите с ней, посоветуйте что-нибудь.
Беллегард рассмеялся.
— Да избави Бог! Вот еще придумали! Пойдемте и посоветуйте ей сами.
Вот после этого разговора Ньюмен и побывал вместе с Беллегардом у мадам Данделярд. Когда они уходили от нее, Беллегард с упреком спросил:
— Ну и где же ваши замечательные советы? Я что-то не слышал ни слова.
— Сдаюсь, — просто ответил Ньюмен.
— Значит, вы такой же вертопрах, как я, — сказал Беллегард.
— Нет, не такой же! Я не вижу радости в «игре ума», гадая о ее будущих похождениях. И никоим образом не хочу наблюдать, как она покатится по наклонной плоскости. Я даже предпочту отвернуться. Но почему, — спросил он через минуту, — почему вы не попросите свою сестру навестить ее?
Беллегард воззрился на него в изумлении.
— Мою сестру? Навестить мадам Данделярд?
— Она могла бы поговорить с ней, это принесло бы пользу.
— Моя сестра не может встречаться с людьми такого сорта. Мадам Данделярд — никто. О таком знакомстве не может быть и речи, — покачал головой Беллегард, внезапно став серьезным.
— Я-то думал, что ваша сестра, — сказал Ньюмен, — имеет право знакомиться, с кем ей угодно.
И про себя решил, что, когда их отношения с мадам де Сентре станут покороче, он попросит ее пойти и поговорить с этой глупенькой итальянкой.
Посему после вышеозначенного обеда с Беллегардом Ньюмен отклонил предложение своего спутника снова отправиться к мадам Данделярд и послушать жалобы этой дамы на ее синяки и невзгоды.
— У меня на уме кое-что получше, — сказал он. — Пойдемте ко мне и проведем вечер у камина.
Беллегард всегда приветствовал возможность поговорить всласть, и вскоре они оба уже сидели перед камином, от пламени которого по богато украшенному высокому потолку бального зала Ньюмена плясали красноватые блики.
Глава восьмая
— Расскажите мне о своей сестре, — внезапно начал Ньюмен.
Беллегард повернулся и быстро взглянул на него.
— Мне только что пришло в голову, что вы ни разу не задали мне о ней ни одного вопроса.
— Знаю.
— Если это вызвано тем, что вы мне не доверяете, вы совершенно правы, — сказал Беллегард. — Я не могу рассуждать о ней разумно, я слишком ею восхищаюсь.
— Говорите, как можете, — настаивал Ньюмен. — Начинайте.
— Ну что ж, мы с ней большие друзья; таких брата и сестры не было со времен Ореста и Электры.[70] Вы ее видели, знаете, какая она: высокая, стройная, легкая, нежная, всем внушает уважение — словом, grand dame[71] и ангел в одном лице; в ней уживаются гордость и смирение, орлица и голубка. Она — будто статуя, которая не смогла жить в камне, отвергла холодную твердь и обратилась в плоть и кровь, а теперь расхаживает в белых плащах и платьях с длинными шлейфами. Могу сказать одно — она действительно обладает всеми достоинствами, которые обещают ее глаза, улыбка, голос, выражение лица, а обещают они многое. Обычно, если женщина так очаровательна, я говорю себе: «Берегись!» Но при всем очаровании Клэр — ее бояться нечего, вы можете спокойно сложить руки и плыть по течению — вы в полной безопасности. А как она добра! Я не встречал женщины, столь цельной, женщины, обладающей хотя бы половиной ее совершенств. В ней воплотилось все — больше мне нечего добавить. Ну вот, — засмеялся Беллегард, — я предупреждал, что не удержусь от панегирика.
70
Орест и Электра — герои греческой мифологии, дети Агамемнона и Клитемнестры. Электра считается спасительницей и помощницей брата, которому помогла отомстить за смерть отца.