Следующим слово взял Хейген. Но говорил настолько невнятно, скорее бормотал, что у Палмера возникло желание немедленно встать и потребовать, чтобы тот произносил слова медленнее и более отчетливо. Он попытался это сделать, но… к своему удивлению увидел, что лежит в чужой постели в незнакомой темной комнате. Среди разметанных простыней, почти полностью раздетый… «Забавно. А что бы подумал обо мне старина Гарри Баннистер, увидев в таком положении?» — почему-то пришло ему в голову. Ведь Г.Б. всегда славился своим пуританизмом. Особенно в подобного рода вещах.
Господи, это же какое-то болото.
— Трясина! — вслух произнес он.
Голова трещала, как будто после драки. Ладно, бог с ними. Спасибо, что хоть оставили трусы́. Палмер откинул покрывало и спустил ноги на пол. Немного посидел, затем встал, босиком подошел к окну. Его брюки, рубашка, пиджак и галстук были аккуратно сложены на кресле возле подоконника. Рядом — бумажник и чековая книжка. Да, все в целости и сохранности. Он выглянул в окно.
Центральная площадь Компьеня была залита лунным светом. Его мощный «бьюик», который ему предоставил банк, стоял там же, где он его припарковал — черная громада среди аккуратных, крошечных европейских машин. На живописной скамейке рядом с придорожным кафе сидели два солдата со своими девушками — шутили, смеялись, что-то потягивали из пластиковых стаканов. То ли вино, то ли пиво, впрочем, неважно. Намного важнее, во сколько его раздели и положили в постель. Палмер бросил взгляд на часы — около одиннадцати. Так когда? В семь? Восемь?
Интересно, а где сейчас мисс Грегорис? Да, великолепное белое вино оказалось совершенно чуждым его организму. Зло, с которым было непонятно, что делать, как бороться? Похоже, выход был один: либо как-то приучиться к этому зелью, либо полностью его забыть!
Ну и что дальше? Сейчас, сидя на краешке кровати, Палмер попытался восстановить последовательность событий, которые привели его сюда, в эту постель, к тому же почти полностью раздетым. В голове сильно стучало, но затем перешло в тупую ноющую боль. Стало еще хуже.
И с чего бы это Гарри Элдер так кипятился? Зато Хейген нашел прекрасный выход из положения. Жестокий, но эффективный! Да, забавный сон. Что бы это значило?
За дверью послышался какой-то шум, и по полу пробежал лучик света, коснувшись его босых ног. Он поднял глаза — в дверном проеме стояла Элеонора Грегорис, держа в руке бокал, наполненный чем-то прозрачным, но пока еще не совсем понятным.
— Ну, если это вино… — начал было Палмер.
Она тихо хихикнула, как бы про себя, и вошла в комнату, закрыв за собой дверь. Подошла к кровати, протянула ему руку с бокалом.
— Не бойтесь, это просто вода, чистая вода. — Затем открыла ладонь другой руки с двумя белыми таблетками на ней. — А это аспирин. Говорят, помогает.
Палмер покорно проглотил таблетки, запил их водой. Вернул ей бокал. Признательно улыбнулся.
— Примите мои извинения, мисс Грегорис. Наверное, я просто недооценил силу вина.
— Или, может быть, разницу в часовых поясах? — тактично помогла она ему.
Палмер благодарно кивнул за вполне респектабельное оправдание.
— А что, совсем неплохая мысль. — Он бесцельно огляделся, думая, накинуть ли ему на себя простыню, надеть рубашку или сделать что-нибудь еще. И дело было совсем не в том, что ему было стыдно сидеть в трусах. Нет, скорее, требовалось как-то прояснить свои ощущения.
— Это сон. Ужасный сон разума, — пробормотал он.
— Даже так? — Она присела на краешек кровати. Рядом с ним, но не вплотную, а чуть поодаль. — Простите, пожалуйста.
Он повернул голову — вроде бы ничего особенного: красивое, почти кукольное личико с широко раскрытыми глазами, но… в них виделось понимание! Затем она вдруг снова захихикала, и облик как бы испарился. Палмер понял, что она до сих пор немного пьяна.
— Значит, все это время вы там, внизу ждали, пока я протрезвею?
Она медленно покачала головой. Кудряшки разлетелись в стороны, на секунду открывая ее необычно высокий и чистый лоб. И показывая истинное лицо Грегорис — лицо настоящей интеллектуалки! Именно кудряшки, причем наверняка сделанные намеренно, скрывали это, придавая ей кукольный вид.
— Скажите, у вас всегда были кудряшки? — неожиданно для самого себя спросил он.
Элеонора снова покачала головой. Молча. Последовала долгая пауза. Затем она подчеркнуто эффектным движением правой руки убрала пряди со лба и закрепила в копне волос. Впечатление было поразительным…