— Ну а почему вы не прижмете его обычным способом? Насколько мне известно, у вас там достаточно серьезных ребят.
Баннистер с кряхтеньем вынул свое грузное тело из кресла, неторопливо зашагал по комнате. Значит, положение допрашиваемого начало сказываться на нем тоже, не без удовольствия отметил Палмер и бросил взгляд на часы. Так, водитель будет здесь меньше чем через полчаса. Надо успеть уложиться…
— Серьезных ребят? — медленно, как бы неохотно протянул Г.Б. — В том-то и дело, что их фактически уже нет. Шестерки пока еще целы, а все основные игроки засветились из-за статьи, напечатанной в «Шпигеле». Материал туда, не сомневаюсь, слила какая-то сволочь из Восточной Германии.
— И у вас не нашлось никого лучше, чем посторонний человек, чтобы решить эту проблему?
— Что-то вроде того.
— Гарри, я не мальчик на побегушках…
Баннистер слегка прищурился.
— Да, черт побери, так оно и есть. В этом-то все дело. Ты не мальчик, Вуди, ты для нас божий дар! Те, на другой стороне, будут внимательно, очень внимательно ждать, когда один из моих мальчиков придет к Ширмеру. Причем они даже совсем не уверены, что это мой человек. Скорее, они будут отслеживать, на кого из высших официальных лиц в Бонне попытаются выйти. Поэтому мне до смерти нужен кто-то из другой оперы, кто-то абсолютно чистый, не имеющий к нам никакого отношения, кто-то, у кого здесь есть свои собственные профессиональные интересы. Нам нужен ты, Вуди. Очень нужен, поверь!
— Чепуха. — Палмер встал, прошел в небольшую спальню, где на кровати лежали его открытые дорожные сумки. — Вы придумали это задание в общем-то несуществующего Фонда экономических исследований только для того, чтобы заставить меня поехать в Европу. Разобраться с вашим «голубком».
Г.Б. торопливо последовал за ним.
— Вуди, это задание предлагали тебе несколько месяцев назад. А хренотень со «Шпигелем» образовалась только в прошлую среду.
Палмер начал собирать свои костюмы и складывать их в пустую сумку.
— Это может означать только одно: ваши люди наконец-то догадались сделать правильный ход, то есть попытаться подставить меня задолго до того, как появится реальная необходимость.
— Нет, Вуди, все совсем не так!
Палмер резко повернулся.
— Интересно, что такого может быть у Ширмера, чтобы заставить вас тратить так много денег и драгоценного времени на мою скромную персону? Пытаясь вынудить меня выполнить некое государственное поручение, которое я пока толком не очень-то понимаю. Что?
Г.Б. присел на краешек кровати.
— Экономика.
— Какая экономика?
— Та самая. — Он тяжело вздохнул. — Чем уютнее Вилли Брандту с Восточным блоком, тем неудобнее ему наше военное присутствие на землях Западной Германии. Но выгнать нас он тоже не может, иначе чем еще ему торговаться с восточными друзьями? Надеюсь, тебе это понятно не хуже чем мне.
Палмер согласно кивнул.
— Понятно, понятно. Но, думаю, все это не так уж сложно, как кажется, Гарри. Кстати, может, хватит играть в игрушки. Расскажи мне кое-что, чего я до сих пор почему-то не знаю.
Баннистер снова нахмурился.
— Господи, Вуди, ну почему ты такой упертый? Назло мне?
— Возможно.
— Слушай, у нас возникли серьезные трудности, и я пришел к тебе как к старому другу. Не для издевок, не для того, чтобы ты меня подкалывал, а за помощью.
— Ну, во-первых, мы никогда не были друзьями. Тем более старыми. Г.Б., у тебя вообще никогда не было друзей. Никаких, ни новых, ни старых. Кому как не тебе об этом знать. Во-вторых, задница, в которой ты в конечном итоге оказался, твое собственное произведение. В-третьих, мне очень хотелось бы, чтобы все-таки ты понял: найдите себе другого мальчика на побегушках!
Баннистер молча смотрел, как Палмер закрывает сумки. Затем, слегка прокашлявшись, чтобы хоть как-то заполнить неудобную пауза, сказал:
— Тут имеет место некая формула. Где-то в высших эшелонах власти режима Брандта есть планы или, скажем так, политическое намерение, которое нам необходимо знать. Надо, очень надо! В частности, каким образом будут устанавливаться добрые отношения между Западной и Восточной Германией. Это что, желания, подходы, прощупывание, анализ ситуации или что? Реальные шаги к объединению Германии? Именно это нам и надо знать. Ширмер знает, но не поделится этим ни с кем кроме того, кто скажет ему три слова. Всего три слова. Я хочу, чтобы ты сказал их ему. Услышь его ответ и передай его мне. Только и всего. Просто.