Как и во всех своих лекциях, Брешковская говорила о том, как важна и моральная, и материальная поддержка со стороны всех цивилизованных стран, о готовности русского крестьянства к самоуправлению, об угрозе, которую правители России представляют для свободы во всем мире, и о правоте всех, кто противостоит царской деспотии. Слушатели встретили ее речь бурными рукоплесканиями, и на следующий день сообщение об этой встрече появилось на видном месте во многих газетах. Статья в Boston Herald была озаглавлена так: «Заварим кашу ради Свободной России!»[113]
Из Бостона Брешковская вернулась в Нью-Йорк, где выступила перед многочисленной публикой в Купер-Юнионе. Кроме того, она снова побывала в сеттльментах, частных домах, на эмигрантских собраниях, а также посетила несколько школ для девочек, где всячески превозносила образование и служение обществу. На нескольких мероприятиях переводчицей при Брешковской выступала Гольдман. Еще она организовала ряд частных встреч с участием своих влиятельных знакомых. После длительных вечерних выступлений перед публикой Брешковская часто ночевала у Гольдман, пешком поднимаясь к ней в квартиру на пятый этаж. Когда Гольдман спросила Бабушку, как, несмотря на годы, проведенные по тюрьмам и ссылкам, ей удается сохранять молодость и энергию, Брешковская ответила: «Многое вдохновляло и поддерживало меня, но на что опереться в вашей стране, где идеализм считается преступлением, бунтарь – изгоем, а деньги – единственный бог?»[114]
Публично Брешковская хвалила Соединенные Штаты, говорила, что их граждане охотно поддерживают то дело, которому она посвятила жизнь. В узком же кругу жаловалась своим товарищам на скупость американцев: они вовсе не спешили раскошелиться на реальную денежную поддержку русской революции. Так, Феликсу Волхонскому – русскому эмигранту и эсеру, жившему в Лондоне, – она писала:
Чертова Америка вечно находит какие-нибудь милые отговорки. И богатые, и бедные дамочки суетятся вокруг меня, хлопочут, но денег нет как нет… Газеты пишут о России очень хорошие и правильные вещи, рассказывают все обстоятельно и подробно; [все] сочувствуют народу и поносят правительство и царскую семью; сходятся на том, что насилия не избежать, – а денег все равно не дают. [Они] скупердяи, как все богачи, и к тому же трусы[115].
На выступления Брешковской стекались огромные толпы, и среди ее слушателей оказывались люди самых разных политических взглядов. В Ньюарке (штат Нью-Джерси) Хью М. Пентекост, проповедник-радикал из Нью-Хармони (штат Индиана), представляя Брешковскую публике, назвал ее живым памятником свободе. В Филадельфии на встречу с Брешковской явилось столько народу, что выступать ей пришлось два раза подряд: тысячную толпу кое-как разместили в двух общественных зданиях вместо одного. Размахивая красным знаменем, которое принес кто-то из публики, Брешковская довела слушателей до исступления. Еще она внезапно заключила в объятья преподобного Рассела Х. Конуэлла после его вступительного слова. Затем небольшую приветственную речь произнесла скандально известная анархистка Вольтарина де Клер, выступившая «не как американка, а как анархистка»[116].
Брешковская с захватывающими подробностями описывала переносимые русскими людьми страдания, унижения и несправедливость. Она рассказывала о том, как сосланным под дулами конвоиров приходится идти пешком по замерзшим степям. О том, как она разговаривала с крестьянами в тесных мазанках, как будила в них воспоминания о мучениях, выпавших на их долю и на долю их близких, и они, взрослые мужики, рыдали в голос, так что коровы за стеной принимались мычать. В одном выступлении Брешковская вспоминала о группке заключенных женщин, которых власти толкали к проституции, «из-за чего любой офицер, чиновник и солдат, а также их друзья и приятели, могли удовлетворять с ними свою похоть». Такая подлость давала революционерам «право – да что там, обязанность – бороться изо всех сил, всеми доступными средствами, с деспотизмом – главной причиной всех бед в нашей стране». Из подобных рассказов становилось ясно, почему все свободолюбивые американцы должны поддерживать борьбу русских революционеров[117].
113
Копия текста выступления Брешковской в Фанейль-холле хранится в папке 697 архива ПСР. Он также воспроизведен в:
115
Брешковская – Феликсу [Волхонскому?], 28 января 1905 года, Чикаго, папка 687, архив ПСР.
116
Describes Life in Dark Russia // [название газеты невозможно разобрать]. 1905. Jan. 3. Camden, NJ; Russian Woman Cheered: Madame Breshkovsky the Star of Enthusiastic Meeting // Philadelphia Record. 1905. Mar. 6. Обе статьи – в папке 701, архив ПСР.