Всех посетителей естественным образом манили те стороны советской системы, которые были созвучны их собственным интересам. Писательница Санора Бабб приехала в Россию в 1936 году на Московский театральный фестиваль, но еще ее интересовало сельское хозяйство, и поэтому она посетила колхоз. И это посещение стало одним из самых ярких впечатлений ее поездки. Она сделала поразительные фотопортреты крестьянок – крепких, сильных, явно гордых своей работой – и записала:
Работы в колхозе невпроворот, но отношения между этими людьми теплые, добрососедские. Наверное, тут нужно какое-то новое слово, потому что старые слова слишком истерлись, а здесь видны новые и очень здоровые отношения[30].
Анна Рочестер и Грейс Хитчинс поехали в Советский Союз туристками, но, будучи феминистками, сообща приложили усилия к тому, чтобы увидеть, как именно повлияла революция на жизнь женщин, – причем, следует отметить, этот вопрос поднимали почти все женщины, побывавшие в стране Советов и оставившие об этом свидетельства. Собственно, книга Рут Грубер «Я побывала в советской Арктике» (1939) и задумывалась как исследование роли женщин в советской Арктике, но, как выразилась автор, «их деятельность наверняка привлекла бы внимание любого иностранца. Они разительно отличались от всех женщин, которых я видела в большинстве стран Европы». Грубер обнаружила, что женщины по всей Арктике занимают руководящие должности, а еще они выполняют такую физическую работу, которая обычно считается мужской: «Они мостили улицы, строили дома, пилили дрова, валили лес и грузили корабли, трудясь бок о бок с мужчинами»[31].
Даже те иностранцы, которым нравилось увиденное, обычно признавали, что советская сторона хотела, чтобы они увезли с собой определенные впечатления[32]. Для драматурга и режиссера Хэлли Фланаган, побывавшей в СССР в 1926–1927 годах, а потом еще и в 1930-м, Советский Союз имел огромное значение, потому что он определил ее представление о театре для масс – идеале, который она пыталась воплотить в жизнь как режиссер Федерального театрального проекта, осуществлявшегося в рамках «нового курса». В большинстве своих сочинений Фланаган с восторгом отзывается о советских культурных достижениях, особенно о театре. Однако, судя по тому, как Фланаган описывала молодую комсомолку Кори, приставленную к ней в Москве в качестве провожатой, американка прекрасно понимала, что у ее советских кураторов имеется и собственная повестка.
Кори – девушка в «залихватском алом берете» и «поношенных туфельках, быстро цокавших по московским булыжникам», – излучала «электрические волны энергии». Она
решила, что я ничего не должна пропустить: я должна увидеть колхоз и рабфак… Побывать во Дворце труда, в Кремле, в Музее атеизма и в Парке культуры и отдыха; посетить собрание рабочих на заводе, дом культуры рабочих и выступление красноармейцев.
Кори наизусть сыплет статистическими данными. Она «не только всезнающая, но и всемогущая. Мы проникаем за кремлевские стены, беседуем с чиновниками, посещаем политические собрания, достаем билеты в театр, хотя их достать нельзя». Кори постоянно рассказывает обо всех успехах женщин в Советском Союзе и о высоких официальных должностях, которые они теперь занимают.
Сознаю ли я, что на рабфаках, на рабочих факультетах, девушки трудятся наравне с мужчинами, собираясь стать инженерами, техническими специалистками, фрезеровщицами, токарщицами, трактористками, воспитательницами в яслях, фабричными работницами? Слышала ли я о том, что народный комиссар финансов – женщина, и заместитель наркома просвещения – тоже? Понимаю ли я, что женщины в стране Советов заведуют и руководят не только яслями, клубами, читальнями, диетическими столовыми, парками, пищевыми комбинатами, театрами, школами, но и кирпичными заводами, текстильными фабриками и металлургическими предприятиями?[33]
Фланаган узнавала обо всем этом с радостью, но ей явно было немного досадно, что всеми этими сведениями ее пичкают чуть ли не силком.
Хотя американцам трудно было обходиться без русского провожатого или переводчика, особенно не зная языка, многие путешественники все-таки «старались доказать, что увидели „настоящую Россию“ и избежали манипуляций со стороны советских гидов». Например, Фланаган понимала, что ею манипулируют, и прямо сообщала об этом своим читателям – возможно для того, чтобы они поверили ей и потому доверились ее рассказу обо всем положительном, что она увидела в СССР. Другие хвастливо перечисляли «тяготы» поездки: нелегкие поиски съедобной еды, дефицит мыла, комковатые матрасы, лютый холод, мухи, грязь и прочие помехи. Все это придавало правдоподобие их заявлениям о подлинном приобщении к советской действительности. Лиллиан Уолд, посетившая СССР в 1924 году по приглашению советского правительства, позже утверждала:
30
31
33