Ничего хорошего из таких попыток все равно не получалось. Другие только презрительно улыбались и становились еще неприступнее, всем своим видом показывая, что ни под каким предлогом они не позволят Технику втереться к ним в доверие и завоевать их симпатию.
Старший Вычислитель Твиссел каждый день приносил ему новые задачи. Харлан тщательно изучал их и по четыре раза переписывал свои заключения, но даже последний вариант казался ему недоработанным.
Наскоро проглядев заключение, Твиссел кивал головой:
— Чудесно, чудесно!
Затем он окидывал Харлана беглым взглядом своих голубых глазок, и улыбка его становилась чуточку холоднее.
— Дадим Кибермозгу проверить эту догадочку, — говорил он на прощание.
Он всегда именовал заключения «догадочками». Ни разу он не сообщил Харлану результатов проверки, и Харлан не осмеливался спросить его. Он был в отчаянии оттого, что ему не поручают исполнить ни одного из его заключений. Значило ли это, что Кибермозг находит в них ошибки, что он неверно выбирает место и время и не обладает даром отыскивать Минимальное необходимое воздействие в указанном интервале? (Прошло немало времени, прежде чем он научился небрежно произносить МНВ.)
Однажды Твиссел явился к нему в сопровождении какого-то растерянного субъекта, не смевшего поднять на Харлана глаза.
— Техник Харлан, знакомьтесь, это Ученик Купер, — произнес Твиссел.
— Здравствуйте, — равнодушно сказал Харлан.
Внешность посетителя не произвела на него большого впечатления. Купер не вышел ростом, его черные волосики были расчесаны на пробор. Глаза водянисто-карие, подбородок слишком узок, уши чересчур велики, ногти обкусаны.
— Вот этого парнишку ты и будешь учить Первобытной истории, — продолжал Твиссел.
— Разрази меня Время! — воскликнул Харлан. И как он мог забыть? В нем сразу проснулся интерес к посетителю.
— Здравствуйте! — повторил он с большим жаром, чем прежде.
— Составь с ним расписание занятий, — сказал Твиссел, — было бы неплохо, если бы ты смог уделить ему два дня в неделю. Учи его сам, как знаешь. В этом я полностью полагаюсь на тебя. Если тебе понадобятся книги, пленки или старинные документы, которые можно найти в Вечности или достижимом для нас Времени, ты только скажи мне, и тебе их доставят. Ну как, справишься?
Как всегда, он вдруг неизвестно откуда выудил зажженную сигарету, и воздух наполнился табачным дымом. Харлан закашлялся и, заметив, как судорожно скривился рот Ученика, понял, что тот охотно сделал бы то же самое, но не смеет.
После ухода Твиссела Харлан заговорил:
— Ну что ж, присаживайся… — он на мгновенье запнулся и затем решительно добавил: — Сынок. Присаживайся, сынок. Мой кабинет невелик, но он в твоем полном распоряжении.
Харлану не терпелось поскорее приступить к занятиям. Подумать только, что он будет работать совершенно самостоятельно! Первобытная история всегда была для него чем-то вроде личной собственности.
Ученик поднял глаза (кажется, впервые за все время) и, заикаясь, спросил:
— Так, значит, вы — Техник?
От доброжелательности и возбуждения, переполнявших Харлана, не осталось и следа.
— Ну и что с того?
— Нет, ничего, — пробормотал Купер, — просто я…
— Разве вы не слышали, как Вычислитель Твиссел назвал меня Техником?
— Д-да, сэр.
— Решили, что это была обмолвка? Собственным ушам не поверили?
— Н-нет, сэр.
— Что вы там заикаетесь? Разучились говорить? — жестко спросил Харлан и почувствовал в глубине души укол совести.
Купер мучительно покраснел.
— Я не очень хорошо владею Единым межвременным языком, сэр.
— Это еще почему? Сколько времени вы учитесь?
— Меньше года, сэр.
— Меньше года? Сколько же вам лет?
— Двадцать четыре биогода, сэр.
Харлан посмотрел на него широко раскрытыми глазами:
— То есть вы хотите сказать, что вас взяли в Вечность в возрасте двадцати трех лет?
— Да, сэр.
Харлан опустился на стул и сжал руки. Такие вещи попросту не делались. Самым подходящим для вступления в Вечность считался возраст в пятнадцать-шестнадцать лет. Что это значит? Может быть, Твиссел придумал новый способ испытать его?
— Садись и давай приступим. Твое полное имя и номер твоего Столетия?
— Бринсли Шеридан Купер из 78-го, сэр, — заикаясь, ответил Ученик.
Харлан немного смягчился. Это было близко, почти рядом. Всего на семнадцать веков раньше его собственного Столетия. Можно сказать, соседи во Времени.
— Тебя интересует Первобытная история?
— Я почти ничего о ней не знаю. Меня просил ею заняться Вычислитель Твиссел.
— А чем ты еще занимаешься?
— Математикой. Механикой Времени. Пока что я познакомился только с самыми основами. У себя в 78-м я чинил спидиваки.
Харлан даже не поинтересовался, что такое спидиваки. Они могли оказаться чем угодно — от пылесоса до счетной машины. Ему это было безразлично.
— А историю ты никогда не изучал?
— Я проходил историю Европы.
— Ты, наверно, из тех мест?
— Да, я родился в Европе. Нам, конечно, в основном преподавали современную историю. Начиная с революции 54-го, то есть я имел в виду 7554-го года.
— Отлично. Для начала выкинь все это из головы. История, которую учат Времяне, лишена всякого смысла; она меняется с каждым Изменением Реальности. Сами они, разумеется, даже не подозревают об этом. Для каждой Реальности ее история кажется единственной. С Первобытной историей дело обстоит совершенно иначе. Собственно, в этом-то и заключается вся ее прелесть. Что бы мы ни делали, Первобытная история всегда остается неизменной. Колумб и Вашингтон, Шекспир и Герефорд — все они существуют.
Купер нерешительно улыбнулся. Он провел мизинцем по верхней губе, и Харлан заметил на ней темную полоску, словно Ученик отращивал усы.
— Скоро год, как я здесь, а все никак не могу… вполне привыкнуть.
— К чему именно?
— К тому, что меня отделяют от дома пятьсот веков.
— Я и сам немногим ближе. Я ведь из 95-го.
— Вот и это тоже. Вы старше меня, но в другом смысле я старше вас на семнадцать веков. Я вполне могу оказаться вашим прапрапрапра — и так далее — дедушкой.
— Какое это имеет значение? Допустим, так оно и есть.
— Ну, уж знаете… с этим еще надо свыкнуться. — В голосе Купера зазвучали мятежные нотки.
— Мы все в одинаковом положении, — сухо заметил Харлан и приступил к уроку.
Три часа занятий истекли, а Харлан все еще растолковывал Куперу, как это получилось, что до 1-го Столетия существовали еще и другие.
— Но разве 1-е Столетие не было действительно первым? — жалобным голосом спросил Купер.
На прощание Харлан вручил Ученику книгу, не самую лучшую, но вполне пригодную для первого знакомства с предметом.
— Позднее я подберу тебе что-нибудь посерьезнее, — пообещал он.
К концу недели темная полоска на губе Купера превратилась в маленькие, хорошо заметные усики, которые подчеркивали узость его подбородка и старили его лет на десять. «Не очень-то они тебя красят», — подумал Харлан.
— Я прочел вашу книгу, — сказал Купер.
— Что ты о ней думаешь?
— Как бы это сказать… — Последовала длительная пауза, после чего Купер начал снова: — Последние Первобытные Столетия немного похожи на 78-е. Я никак не мог отделаться от воспоминаний о доме. Два раза я видел во сне свою жену…
— Жену?! — взорвался Харлан.
— Я был женат, прежде чем попал сюда.
— Разрази меня Время! Неужели твою жену тоже взяли сюда?
Купер отрицательно покачал головой:
— Я даже не знаю, не затронуло ли ее прошлогоднее Изменение? Если так, то возможно, что она уже и не жена мне.