Глава 11. Фашизм. Американский вариант.
Может эта глава и не была бы написана, если бы не скорость, с которой американская финансовая элита, ведет свое государство к фашизму. К фашизму, пока еще непонятного содержания. А если вспомнить, как фашизм быстро менялся в Европе после своего появления, то через пять-десять лет, в США, он может предстать перед нами в совсем непредсказуемом обличье. Но совсем точно, что он не будет таким, каким был в Италии или Германии сороковых годов 20-го столетия – по качеству преступлений, если так можно говорить об идеологии, американский фашизм далеко превзойдет своих предшественников.
А, если учесть, что США всегда делают что-то непохожее на существовавшее раньше, то нас в недалеком будущем, вероятно, ожидает немало сюрпризов.
Однако, прежде чем говорить об американском фашизме, целесообразно вспомнить, а что же это за идеология.
К тому же для большинства пожилых людей о фашизме могут быть самые отдаленные воспоминания, а для молодежи – смутные представления. Все могло позабыться, потому что тема фашизма после второй мировой войны постепенно ушла на второй план и, о нем старались не вспоминать.
В те годы всем казалось, что пережитый опыт сделал человечеству прививки против этой политической идеологии и, она никогда не вернется. То есть его просто задвинули в архив.
Но человеческая история занимательна и хороша тем, что она всегда движется по кругу и позволяет на новом уровне спирали осмыслить по-новому, давно забытое старое и даже реанимировать его в новой упаковке, но, фактически, с прежним содержанием.
Вероятно, это происходит потому, что мышление людей, несмотря на смены цивилизаций, мало меняется.
Человек, со дня изгнания из рая, мечется по кругу добра и зла.
Ему кажется, что он мечется по новому, а это просто повторение давно забытого старого. Вот и я тоже ничего не открыл нового, говоря эти слова – до меня их сказал очень давно Экклезиаст: – Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было.
И от этого никуда не деться. Все возвращается и это так же неотвратимо, как и то, что все уйдет. А все это имеет истоки в личности человека, потому что, как не разглагольствуют ультра-либералы о личности и ее свободе, но человек существо общественное и может жить только в окружении себе подобных и, по незыблемым человеческим законам.
Но здесь и скрывается Дьявол. Когда два человека начинают жить вместе, сразу же возникает проблема, как им сосуществовать.
А если уже их не двое, а множество, то и проблем появляется множество. И эти проблемы надо решать, чтобы продолжать вместе жить. Так среди людей появляются те, кто может эти проблемы решить. Так уж устроен человек.
Более развитое общество имеет более развитую корпоративную группу, которая на определенном этапе развития полностью выходит из-под влияния общества и становится независимой социальной группой. Эта группа создает нормы, которые по ее замыслу, должна определять поведение отдельных личностей и государства в целом.
Здесь стоит заметить интересный факт, с некотрых пор современные политологи пользуются только термином – элиты и, практически, не используют в своем лексиконе слов, напоминающие о корпоративности и корпоративных интересах.
Вероятно потому что элита, звучит очень непонятно, но красиво, а корпоративность будит какие-то ассоциации.
И уж конечно не потому, что корпоративность, звучит очень строго и необычно
Почему я вспомнил об этом термине – корпоративность и противопоставил его элитам?
И почему политики вдруг стали избегать слова корпоративность, которое было так популярно среди политиков перед второй мировой войной?
Имеется очень весомое обстоятельство.
Понятие корпоративность, для кого-то ничего особого не значит, но для политика оно наводит на не совсем благоприятные параллели, потому что фашизм и корпоративность имеют одно и то же смысловое содержание.
Если вспомнить, то фашизм, как политическая идеология, впервые появился в Италии и, как слово, нес смысловую нагрузку союза или объединения. А в его первоначальном значении расшифровывался идеологами фашизма, как процесс создания корпоративной власти для широких масс населения страны, с целью расширения непосредственного их участия в управлении государством. Заманчивая идея быстро привлекла массы к идеям фашистов, но что из этого получиться никто тогда не мог даже предположить.
Тогда никто не думал, что лозунг своеобразного разделения власти между массами и элитами в центре Европы оказался страшнее социалистического – всем поровну.