Мередит познакомилась с Карлосом в студенческие годы во время своей миссионерской деятельности. Со своей церковью, стоящей среди кукурузных полей штата Индиана, она поддерживала связь до сих пор. Тем летом много лет назад она, впервые приехав в Мексику, сразу влюбилась в Карлоса, а заодно и в его страну. Ей нравилось, с какой непринужденностью мексиканцы относились к вопросам веры. Ей нравилось жить в стране, где откровенные разговоры о Боге не считались чем-то возмутительным или странным. В то время в Мексике молитва казалась обыденным, повсеместным делом. Но для Мередит эта культурная особенность была сродни чуду. Они с Карлосом поженились очень рано, и с тех пор все свободное время женщина посвящала обмену опытом и поддержанию культурных связей между Чильпансинго и приходом той далекой церкви в штате Индиана.
Совсем недавно к ним на каникулы приехали четырнадцать американских детей-миссионеров. В Чильпансинго их размещала та самая церковь, которую посещали друзья Лидии. Организацией ежегодных визитов в весеннее и летнее время занималась лично Мередит. Через Герреро шел постоянный поток светловолосых миссионеров из Индианы. Нынешняя группа улетала в США в ближайшую среду днем, поэтому церковь уже выделила для них три пассажирских фургона, которые должны были доставить гостей в Мехико. Фургоны отправлялись из Чильпансинго ранним утром в день вылета. С этого момента разговор взрослых приобрел куда более напряженный характер. Лука приподнялся на стуле и стал вертеть в руках мамину чашку.
– Так поезжайте с ними в фургоне. Отличная идея! – сказал Карлос.
Мередит не открывала рта, но по ее глазам было совершенно ясно: ничего хорошего она по этому поводу не думает.
Потом заговорила Мами:
– Если мы поедем на церковном транспорте, на блокпостах с нами ничего не случится.
– Да, никому и в голову не придет искать вас среди миссионеров, – поддержал ее Карлос.
– Они и смотреть не будут, – кивнула Мами.
И тут Мередит заговорила:
– Ничего не случится с кем? Может, с вами и не случится, но простите, конечно, подвергать ребят такой опасности я просто не могу.
Она покачала головой, и Лука увидел: то была совсем не та женщина, которая всего несколько минут назад оплакивала Папи. Цвет ее лица изменился, рыхлые черты затвердели.
Мами открыла было рот, но сумела промолчать. Она водила пальцем по золотым колечкам на груди.
Карлос уткнул указательный палец в стол. Все неотрывно смотрели на этот палец.
– Мередит, у них просто нет другого выбора. Я понимаю, что ты волнуешься, но по-другому им никак не выбраться из Герреро. Без нашей помощи они могут погибнуть.
– Могут – это мягко сказано, – заметила Мами.
Но Мередит скрестила руки на груди и снова мотнула головой. У нее были золотисто-каштановые волосы, удерживаемые надо лбом черным ободком. Красный нос, красные щеки, глаза – пронзительно-голубого цвета. Мами поднесла к губам чашку, а когда поставила ее обратно на стол, Лука увидел, что чая там осталось ровно столько же.
– Простите, но это слишком опасно, – сказала Мередит. – Мы не можем так поступать с детьми, с их родителями в Индиане – это просто нечестно. Всякий раз, когда кто-то отправляет к нам своих детей, они боятся именно такой ситуации. Вы хоть представляете себе, как трудно их переубеждать? Мы даем им слово, что их дети будут в безопасности. Я лично даю им слово. Я обещаю, что ничего подобного с их детьми никогда не случится.
Мами откашлялась. Ее лицо было похоже на бомбу, которая вот-вот взорвется.