— Он мертв, — сказал Оукли. — Он мертв.
Глава 8
Оукли сидел в большом кресле Коннистона, глубоко задумавшись, и смотрел, как меняются лица тех, кто слушал вместе с ним записанный на магнитофон разговор с похитителем. Лицо Луизы постепенно становилось деревянным, у Фрэнки Адамса губы дрожали, Диего Ороско — большой, толстый — напряженно смотрел в одну точку.
У Оукли еще болели мышцы — он перенапрягся, когда относил тело Эрла Коннистона в морозильник, бережно обращаясь с ним. Странно, подумал он, с какой осторожностью мы касаемся людей после того, как они умирают. Он чувствовал себя несколько отупевшим, будто нервы его отчасти утратили чувствительность после недавних событий. Однако мозг работал с отчетливой ясностью и быстротой — так и раньше бывало в минуты усталости.
Лента прокрутилась до конца. Диего Ороско громко хмыкнул. Остальные молчали. Оукли произнес размеренным голосом:
— Вот почему никто за пределами этой комнаты не должен знать, что Эрл мертв. Если об этом станет известно похитителям, я не поставлю и двух центов на шансы Терри.
— Конечно, вы чертовски правы, — согласился Ороско. Луиза Коннистон была бледна, волосы не причесаны. Она как-то странно подергивала головой — Оукли не сразу понял, что это жест отрицания, что она отказывается признать реальность происходящего с нею. Оукли сказал ей намеренно грубым, резким голосом:
— Возьмите себя в руки.
Ее лицо потемнело от злости.
— Заткнитесь.
— Мне нужно, чтобы у вас была ясная голова. Вы должны принимать участие во всем этом.
— Вам нужно, — презрительно пробормотала она.
Ороско подошел к Луизе и стал тереть и разминать ее руки своими огромными коричневыми ручищами. Луиза никак на это не отреагировала.
Оукли перевел взгляд на Адамса. Не сговариваясь, они вышли в коридор. Адамс возбужденно проговорил:
— Послушайте, богу известно, я не хотел, чтобы так получилось. Кто же мог знать, что он к нам ворвется? Она сказала, он три месяца не заходил к ней в спальню.
— Вы сбили его двумя ногами сразу. Где этому научились?
— Ну, недомерку вроде меня, растущему в бандитском районе, волей-неволей приходится драться. К тому же артистическую карьеру я начинал в бродячей труппе. Акробатом.
— Я так примерно и подумал.
— Что это должно означать?
— Я адвокат. Может, и я подзабыл немного уголовный кодекс, но все же помню, что по закону особое искусство некоторых атлетов может считаться опасным оружием. Кулаки боксера, например…
— Вы хотите сказать…
— Я просто размышляю вслух.
— Вы пытаетесь напугать меня до полусмерти. Зачем? Для чего вы притащили сюда этого толстого мексиканца?
— Так хотел Эрл.
— Это в связи с похищением?
— Да.
— Много вы сказали ему о… о том, как умер Эрл Коннистон?
— Достаточно.
— Кто гарантирует, что он меня не заложит?
— Диего работает на меня. Уж если кто и будет закладывать, то это я.
Адамс смущенно покраснел и спросил:
— А почему вы тут всеми командуете?
— Вы хотите, чтобы я подошел к телефону и доложил полицейским, кто убил Эрла?
— Все было не так! Вы же знаете, как это было! Я защищался…
— Может быть. Но если мы с Луизой будем настаивать на этой версии, вас посадят.
— Ерунда. Этот сукин сын бросился на меня как сумасшедший. Я действовал в порядке самозащиты — и произошел несчастный случай. Так что будет стоить ваше слово против моего?
— Слово нищего, третьеразрядного комика из ночного клуба и слова уважаемого адвоката и вдовы мультимиллионера. Кому бы вы поверили на месте присяжных?
— Мерзавец, — прошипел Адамс с отчаянием. — Вам нужен козел отпущения? Ну что ж, бедный актер всегда в проигрыше.
— Не обязательно все должно сложиться именно так.
— Да вы уж все приготовили. Осталось затянуть веревку.
— Нет. Можно сыграть иначе, если не хотите скандального процесса и тюрьмы.
— Вы шутите?
— Ну так как?
— А разве у меня есть выбор?
— Предположим, вы, я и Луиза в передней комнате играли в карты, когда вдруг услышали шум в задней части дома. Предположим, мы пошли туда выяснить и обнаружили, что Эрл, запнувшись о ковер, упал и ударился головой о спинку кровати. Предположим, мы расскажем эту историю, а врач подпишет свидетельство о смерти в результате несчастного случая.
Адамс смотрел на него с отвисшей челюстью.
— Да где же вы найдете врача, который подпишет такое?