– Тед, – сказала Глория.
– Я позвоню в полицию, – пообещал Тед.
Снаружи, вне поля зрения ее родителей, Эмили сидела и плакала в тесном кольце якобы сочувствующих взрослых. В силу неведомых причин телевизионщики решили, что ребенку лучше побыть с женщинами, причем со знакомыми, так что утешали ее ведущие местных служб новостей. Девочка глядела на их раскрашенные лица – да, лица и впрямь казались знакомыми, но при этом такими ненастоящими… они еще больше походили на призраков, чем ее папа.
– Тебя ведь зовут Эмили, верно? – спросила Барби Бекер с пятого канала.
Эмили кивнула.
– Ну не плачь, не плачь, все будет хорошо, – заверила Ивонна Ясимото с четвертого. – Тебе водички принести? Или мороженого? А конфетку хочешь?
Ванда Вашингтон с тринадцатого завладела рукой девочки и погладила ее.
– Кто-нибудь, да спросите же ее, как оно там в доме? – выкрикнули из-за спин женщин. – Снимать-то ее уже можно, нет?
Эмили обреченно глядела на калейдоскоп лиц, прихлебывая водичку из красного пластикового стаканчика, и озиралась по сторонам, выискивая глазами дом, но дом заслоняли чужие люди.
– Я хочу к маме. Я хочу обратно домой!
– Ты боишься за мамочку? – спросил кто-то. – А почему к маме, а не к папе?
– Кто-нибудь, да возьмите же ее в кадр!
– Твой папа очень изменился, да?
– С твоей мамой все в порядке?
– Ты понимаешь, что тебе говорят?
Эмили расплакалась.
– Эмили, расскажи нам, почему ты убежала от папы?
– Эмили, ты боишься папу?
– Эмили, он как-то странно себя ведет, да?
– Эмили, ты веришь, что твой папа жив?
Тед дозвонился в полицию – с аппарата, что висел на стене в кухне. Глория стояла рядом, Перри обнимал отца за пояс, крохотные детские ручонки мяли ему рубашку. Первый полицейский попросил подождать на проводе, так же поступил и второй, когда же в трубке раздался третий голос, Тед заорал:
– Вот только еще раз попросите меня не вешать трубку, и я заявлюсь к вам лично. Да-да, я – оживший покойник, и мне срочно требуются ваши услуги.
– Что случилось, сэр?
– Моя дочь потерялась, нужна ваша помощь. Боюсь, она угодила в руки к репортерам, осаждающим мой дом.
– Вообще-то, сэр, сейчас вашим ребенком занимается служба защиты детей.
– Что?
– Чтобы получить ответ на свой вопрос, вам придется перезвонить туда.
– Где моя дочь?
– Я не знаю, сэр. – Женщина на том конце провода помолчала и добавила украдкой: – Отчего бы вам не включить телевизор?
Тед швырнул трубку.
Ничего не оставалось делать, кроме как включить телевизор. На экране и впрямь возникла Эмили – ее ненакрашенное, в отличие от сидящей рядом с нею женщины, личико казалось худосочным и бледным, глаза покраснели и распухли от слез, нижняя губка жалостно подрагивала. Позади девочки стояла еще одна женщина, в голубой рубашке с нашлепкой на плече.
– Так почему ты убежала из дома? – спрашивала Барби Бекер с пятого канала.
– Я испугалась, – сказала Эмили.
– Чего же ты испугалась?
– Не знаю. Я хочу домой, к маме.
– Но не к папе? – уточнила Барби Бекер.
– И к папе тоже, – кивнула Эмили.
– Но ты не сказала «к папе».
Глория, не вставая с дивана, придвинулась ближе к мужу и завладела его рукой. Холодное прикосновение его пальцев ее, похоже, нимало не тревожило. Она обнимала Перри за талию. Тед нервно сглотнул – и непроизвольно задумался, а выделяется ли при этом слюна, и если да, то куда она потом девается, – но все размышления были всего лишь попыткой отвлечься от мучительной реальности происходящего. Чужие люди намеренно искажали слова его дочери и, чего доброго, ее ощущения – а значит, и ее отношения с отцом.
– Можно мне пойти домой? – спрашивала Эмили.
– Давай-ка для начала спросим вот эту милую леди из службы защиты детей, – предложила Барби Бекер, обращая на таковую взгляд густо накрашенных глаз. Тед пригляделся к ее напудренному лицу, к темной обводке век, и решил, что эта особа еще больше мертва, нежели он сам.
Сотрудница в голубой рубашке с нашлепкой взяла в руки микрофон, откашлялась и проговорила:
– Вообще-то к нам поступило несколько жалоб касательно того, что, возможно, девочка стала жертвой жестокого обращения, так что ей придется остаться на нашем попечении до тех пор, пока мы не проясним ситуацию.
– Итак, с малюткой Эмили жестоко обращались? – уточнила Барби Бекер.
– Я этого не говорила, – возразила сотрудница. – Истину установит расследование. – Женщина взяла Эмили за хрупкие плечики и развернула ее спиной к кинокамере.