«По каким морским путям следуют американские транспорты, направляющиеся в Европу, и в каких французских портах до сих производилась высадка американских войск?»
«Какова численность частей, высадившихся в каждом из этих портов?»
«Каков состав этих частей? Боевые ли это части или технические батальоны?»
«В каких французских портах выгружается американское военное снаряжение?»
«Какие французские порты были специально расширены для американцев?»
«Какие французские порты непосредственно связаны с фронтом специальными дорогами?»
«Какими морскими силами пользуются американцы для охраны своих баз во Франции?»
«Какие имеются американские базы в Англии и в Ирландии?»
«Были ли высажены и обучаются ли американские войска в Португалии?» (Возникает вопрос: как могла зародиться подобная идея?)
«Где эти войска размещены?»
Итак, мы видим, что дощечки с надписями, советовавшими высадившимся во Франции американским солдатам помалкивать, совсем не были так излишни, как думали американцы. Однако, несмотря на все предосторожности, немцы многое узнали. Их расчет количества американских войск, каждый месяц высаживавшихся во Франции, оказался довольно точным, хотя он был построен на основе донесений секретной службы, — донесений, которые можно было, впрочем, проверять по периодическим сообщениям начальника американского генерального штаба генерала Пейтона. Эти сообщения были серьезными нарушениями строгого закона о военной тайне, но результаты, которых они достигали, поддерживая дух союзных народов и подрывая дух немцев, компенсировали вред.
Впоследствии были получены новые доказательства того влияния, которое имела подобная осведомленность на просьбу Германии о заключении мира. Наиболее ясное доказательство дают нам мемуары Филиппа Шейдемана. Он рассказывает о заседании кабинета принца Макса Баденского, состоявшемся в середине октября 1918 г., на котором должно было быть решено, какой держаться тактики при переговорах о перемирии с президентом Вильсоном, чтобы узнать, имеются ли еще у Германии какие-нибудь шансы на победу. Министры пригласили на заседание полковника Хейе из разведки, и вот какой состоялся разговор:
Принц Макс: Сколько американцев высаживается каждый месяц во Франции?
Полк. Хейе: Около 250000.
Ген. Людендорф: В апреле, мае и июне высаживалось по 350 000. (Преувеличенное заявление; Людендорф утратил свое хладнокровие.)
Принц Макс: Какова будет численность американской армии к будущей весне?
Полк. Хейе: Американские 'Военачальники рассчитывают иметь к будущей весне 2 300 000 человек. (Было бы больше.)
Принц Макс: И будут ли они иметь соответствующее снаряжение?
Полк. Хейе: Если все у них будет идти таким темпом, как теперь, то, несомненно, будут. Американцы были всегда точны в своих оценках.
Ген. Людендорф: Прежде чем принять их условия, нам бы следовало оказать противнику: «Сражайтесь, чтобы их добиться».
Принц Макс: Но если они их добьются, сражаясь, они нам навяжут еще более тяжелые условия.
Ген. Людендорф: Худших не может быть.
Принц Макс: Еще как! Они могут захватить Германию, опустошить страну.
И министры решили сообщить президенту Вильсону, что условия, поставленные им для начала переговоров о перемирии, принимаются. Таким образом, мы можем считать себя счастливыми, что германская разведка при содействии пропаганды генерала Марча не питала никаких сомнений относительно успеха наших военных усилий.
Немцы проигрывают тайную войну
Немцы одержали в тайной войне против американцев единственную победу, достойную названия победы: они довольно точно знали, каков был рост американских экспедиционных сил. Однако, если принять во внимание, что с целью пропаганды Вашингтон (а иногда и Шомон) публиковал для сведения немцев и всего «прочего мира те самые цифры, узнать которые стремилась германская разведка, то их успех надо признать не слишком большим. Несмотря на всю свою «славу», германская разведка проиграла тайную войну.
Это признают и полковник Николаи и Гинденбург, который говорит в своих мемуарах: «Наша служба шпионажа достигла лишь самых ничтожных результатов. В этой области даже немецкое золото потерпело неудачу в борьбе против наших противников».
Между тем, «золото», которое тратили на разведку союзники, особенно в 1918 г., было большей частью золотом американским. Когда союзники говорили американцам, что им представляется какое-нибудь чрезвычайно интересное дело, но у них нет денег, они их почти всегда получали. Американцев, может быть, удивит, когда они узнают, что союзная разведка стала гораздо более активной и эффективной с тех пор, как мы вступили в войну. Не таково мнение полковника Николаи и многих других лиц.
Назначение маршала Фоша на должность главнокомандующего объединило союзников не только в явной войне на полях сражений, куда в качестве хозяина явился маршал Фош, но и в тайной войне, на силы которой он рассчитывал, принимая важные решения. При Фоше в Париже был организован специальный отдел, занимавшийся обработкой сведений, добытых о противнике. Этот отдел состоял из представителей всех союзных наций, которым их разведывательная служба ежедневно посылала военную, политическую и экономическую информацию. Данные сопоставлялись и рассылались заинтересованным органам. Таким образом, союзники установили межсоюзный список неприятельских шпионов и агентов, в котором каждое имя было тщательно проверено. Американский разведывательный отдел давал сведения не только американцам в Европе и в Соединенных Штатах, но также и союзникам.
Если наша организация помогла союзникам в их борьбе против шпионажа, то для создания такой организации нам была необходима их помощь. Идеи и опыт англичан и французов в значительной мере помогли нам создать американскую разведку, удовлетворяющую нуждам большой войны. Ее основателями в Соединенных Штатах были генерал Ван Деман, полковник Мэссон и полковник британской армии Денсей, приехавший из-за океана, чтобы помочь американцам.
Величайшей заслугой генерала Демана, этого военачальника, почти неизвестного общественности, хотя в американской армии его и называли «отцом американской военной разведки», было создание в 1917 и в начале 1918 г. главного оружия, победившего германскую секретную службу. За 30 лет Ван Деман приобрел такой опыт, который позволил ему сформировать вместе с полковником Александром Б. Коксом разведывательный штаб американской армии.
Генерал Ван Деман начал военную службу, когда ему еще не было 21 года, в качестве добровольца национальной гвардии в Огайо во время восстания в Цинцинатти в 1885 г. и возмущения горняков в Хокинг Валлей. Свою первую работу по военной разведке он проделал в возрасте 21 года, когда он организовал поступивший под его командование первый отряд национальной гвардии в Огайо.
В 1889, 1890 и 1891 гг. он расширил свои знания в этой новой отрасли, выдержав экзамены по юридическим наукам и поступив затем на медицинский факультет. Но сердце его принадлежало армии, и в июне 1891 г. он выдержал экзамен на чин лейтенанта. В 1892 г. он получил шестимесячный отпуск, вернулся на медицинский факультет и сдал там экзамены. После пятилетней службы в различных управлениях армии он посвятил себя той отрасли, для которой был так превосходно подготовлен, а именно — разведке.
В 1896 г. он служил в картографическом отделе, а в июне 1897 г. был отозван в Вашингтон. Грозила война с Испанией, и он был послан «с секретным заданием за пределы Соединенных Штатов». В ноябре он вернулся в Вашингтон и стал готовиться к новому заданию. Когда вспыхнула война, он оказал многочисленные услуги; между прочим, спас жизнь тысячам людей, доставив сведения, заставившие президента Мак-Кинли отказаться от осады Гаваны американскими добровольцами летом, так как солдаты, не приспособленные к климату, мерли, как мухи.