— Если бы мы расстреляли этого парня или посадили его в тюрьму, — объяснил полковник, — его начальники решили бы, что у нас есть много такого, что следует скрывать, и послали бы к нам целый легион шпионов.
Однако шпионов и без того было немало. В их числе, между прочим, находились два чиновника министерства иностранных дел: барон фон Маетука и фон Рейнбабен, приехавшие под видом рабочих с фальшивыми документами. Фон Рейнбабен выкрасил волосы.
Наша ловушка для шпионов на Рейне
Такой наплыв подозрительных людей заставил оккупационную армию прорубить оконце, через которое она могла бы за ними наблюдать. Роль оконца играл «Ризенфюрстенгоф», бывший тогда, так же как и теперь, одним из лучших отелей в Кобленце; он расположен на берегу Рейна против крепости Эренбрейтштейн. В 1919 г. этот отель пользовался широкой известностью, так как в нем помещался корреспондентский клуб, но тайный мир знал, что он являлся американской ловушкой для шпионов. Все, происходившее в этом отеле, становилось известно американской секретной службе. Он был в Кобленце тем же, чем отель «Крильон» — в Париже.
Во многих комнатах там были установлены диктографы.
Служащие на телефоне, горничные и посыльные — все были американскими агентами. Разведывательный отдел проводил по коридорам этого отеля, имевшим тысячи ушей, всех подозрительных лиц, прибывавших в Кобленц, большей частью немцев, кое-кого из союзников и некоторых американцев. Немало приезжих обнаруживало, что единственным отелем, где можно было найти свободную комнату, был «Ризенфюрстенгоф», и многим из тех, кто в нем останавливался, до сих пор неизвестно, почему они не получили разрешения на осмотр некоторых предметов и мест, которые они хотели видеть.
Приблизительно в это время американская разведка на Рейне заканчивала выполнение своего главного задания, состоявшего в выяснении того, что предпринималось противной стороной на случай наступления 3-й армии. Выполнение этого задания сводилось не только к наблюдению за неоккупированной частью Германии, через которую в последнем случае пришлось бы проходить американцам, но и к выяснению того, что осталось от германской армии. Дело это было поручено полицейским разведчикам, разъезжавшим по стране на мотоциклах, в форме или в штатском, и в оккупированной зоне и по городам, находившимся за пределами американского расположения. Они ездили, куда им было угодно, снабженные удостоверениями, разрешавшими им «разъезжать повсюду в зоне расположения 3-й армии в любой час дня и ночи, пользуясь любыми средствами транспорта, в форме или в штатском». Они имели разрешение открыто или тайно носить при себе револьвер или автоматический пистолет, и никто не имел права их задерживать.
Вся эта регламентация свидетельствует о том, какое важное значение придавалось секретной службе на Рейне.
Нами агенты — немцы из Америки
Неудивительно, что, пользуясь такими привилегиями, наши полицейские разведчики — немцы из Америки, говорившие по-немецки, как на родном языке, могли добиться всего. Они могли, не привлекая ничьего внимания, остановиться в любом германском городе. Но они не колебались и тогда, когда приходилось пользоваться более смелыми методами. Перевозка польской армии в Польшу послужила для них именно таким случаем.
Значительное число солдат, составлявших польскую армию, были поляками из Америки, вступившими в Соединенных Штатах в армию для службы на Западном фронте. После перемирия некоторые из них вернулись в Америку, а другие направились через Германию в Польшу; такая поездка была очень рискованной и вызвала большой беспорядок и путаницу, которыми воспользовался американский разведывательный отдел. Когда воинские поезда проходили через Кобленц, многие полицейские разведчики, говорившие по-немецки, сели в вагоны, чтобы служить «переводчиками». В Гиссене они сошли и остались на станции, якобы для того, чтобы помочь бесперебойному движению поездов. В действительности же они осмотрели весь Гиссен, главным образом, с точки зрения его пропускной способности. Кончилось тем, что они доставили в Кобленц планы, в точности отражавшие пропускную способность станции на случай передвижения крупных войсковых масс.
В случае наступления на Берлин Гиссен был бы одним из наших наиболее значительных железнодорожных центров. Полицейские разведчики были в форме и рисковали только тюрьмой, если бы их арестовали.
Таким образом, если бы угроза немцев отказаться от подписания мира осуществилась, наступление союзников протекало бы не вслепую. Благодаря полицейским разведчикам — немцам из Америки полковник Вильямс имел точную карту, на которой были нанесены численность, вооружение и все передвижения германских войск в районе радиусом в 800 км. Полковник Вильяме снабдил экземплярами этой карты английскую, французскую и бельгийскую оккупационные армии, по мнению которых она была полнее составленных ими карт.
В определенный момент союзные армии были бы готовы к наступлению, хотя угрозы Германии отказаться от подписания мира воспринимались как временный приступ дурного настроения или как жест, сделанный для удовлетворения народной гордости, прежде чем покориться неизбежности.
Весна 1919 г. на Рейне была очень опасным временем для американской экспедиционной армии. Война кончилась, но мир не наступал, и никто не возвращался к своему очагу. У каждого в мыслях были волнения во всем мире, беспокойство о том, что делается в Соединенных Штатах, как живет семья, и как идут дела. И каждый недоумевал, почему Першинг не отправляет нас домой. Настроение упало, прежние герои превратились в вечно ноющих людей. Секретная служба обо всем этом знала благодаря безмолвным наблюдателям и почтовым цензорам и была готова к волнениям.
Глава седьмая
Приключения женщин-шпионок
«Женщины не являются хорошими шпионками, вопреки мнению некоторых женатых мужчин».
Так во время войны говорил своим офицерам начальник британской разведки сэр Бэзиль Томсон. Это не всегда верно. Секретной службе трудно обойтись без женщин.
У англичан было несколько очень ловких шпионок, но англичане считали, что французы слишком широко пользовались услугами женщин, дававших им ложные сведения; впрочем, французы это отрицали. Одним из лучших американских агентов была женщина. Среди лучших шпионов, работавших в пользу Германии, тоже была женщина.
Шпионка… Когда слышишь это слово, возникает представление о красивой, романтичной, соблазнительной, ловкой женщине; она пользуется своим обаянием, чтобы вырвать тайны наивного человека, и, благодаря своей женской интуиции, расстраивает неловкие замыслы мужчины, стремящегося ею овладеть. Слово «шпионка» внушает представление о надушенной черной шелковой маске — эмблеме интриги.
Иногда такой образ встречался в жизни; некоторые шпионки играли романтическую роль при столкновении народов. Желая заставить заговорить какого-нибудь человека, умевшего молчать, европейская секретная служба часто пользовалась услугами женщин. Обычно женщина добывала сведения, но иногда добытые ею сведения оказывались ложными. Из женщин, посланных из Соединенных Штатов во Францию для работы на американской секретной службе, лишь очень немногие знали армию так хорошо, как европейские женщины. Им было трудно заставить солдат заговорить.
Женщины-шпионки, конечно, обладают большей способностью, чем мужчины, скрывать свое истинное лицо. Но руководители разведки единодушны в том мнении, что женщины страдают тремя недостатками: во-первых, их донесения, особенно касающиеся военных объектов, имеют тенденцию быть неточными и преувеличенными; во-вторых, женщины устают гораздо скорее мужчин и не могут долго выносить нервного напряжения; в то же время они восстают против долгих периодов спокойствия и однообразия, главным образом составляющих жизнь шпионов. Наконец, они влюбляются и, что хуже всего, именно в того мужчину, за которым им поручено следить.