Отец и мать Грифитсы все время чувствовали, что из-за истории с Эстой им следует уехать из Канзас-Сити и поселиться в Денвере. А Клайд упорнее чем когда-либо хотел остаться в Канзас-Сити. Они могут ехать, но у него здесь хорошая работа, и он намерен держаться за нее. Если они уедут, он найдет себе комнату, и все будет хорошо. Но этот план совсем не нравился Грифитсам.
А какая огромная перемена произошла в жизни Клайда! В тот первый вечер, ровно в пять сорок пять, он явился к мистеру Уиплу, своему ближайшему начальнику, и был им одобрен, — не только за то, что на нем хорошо сидел форменный костюм, но за свой вид в целом, — и с этой минуты весь мир для него преобразился. Клайд и еще семеро юношей выстроились перед мистером Уиплом в служебном помещении, которое примыкало к бюро по обслуживанию, и начальник осмотрел их; после этого, как только часы пробили шесть, весь отряд промаршировал по вестибюлю мимо главного бюро и большой лестницы к конторке Уипла и дальше, к длинной скамье. Здесь все восемь мальчиков уселись (Клайд — последним в ряду) в ожидании вызова, готовые броситься выполнять любое поручение; сменившаяся команда мистера Уипла была отведена в помещение для служащих и там отпущена. Пост Уипла за конторкой занял сменивший его мистер Барнс.
Дзинь!
Зазвонил звонок у конторки номерного клерка, и первый мальчик убежал.
Дзинь! — прозвенело снова, и вскочил второй мальчик.
— Очередной! К центральному входу! — крикнул мистер Барнс, и третий мальчик заскользил по мраморному полу к двери и подхватил чемоданы входящего гостя, чьи белые бакенбарды и не по возрасту светлый шерстяной костюм даже неопытный глаз Клайда различил за сто шагов. Таинственное и священное видение — чаевые!
— Очередной! — снова позвал мистер Барнс. — Узнай, чего желает девятьсот тринадцатый. Воды со льдом, наверно.
И четвертый мальчик исчез.
Клайд, все время передвигавшийся по скамейке вслед за Хеглендом, которому было поручено подучить его немного, весь обратился в зрение и слух. Нервы его были так натянуты, что он с трудом дышал, то и дело вздрагивал и никак не мог усидеть спокойно; Хегленд наконец сказал ему:
— Брось ты трусить. Держи крепче вожжи, понял? Все будет в порядке. Меня сперва тоже трясло, с новичками всегда так. Но это не дело. Полегче надо, вот что. И нечего таращиться по сторонам — смотри прямо перед собой, будто тебе и дела нет ни до кого.
— Очередной! — опять крикнул мистер Барнс.
Клайд едва соображал, о чем говорит Хегленд.
— Сто пятнадцатый требует бумаги и перьев.
Пятый мальчик скрылся.
— Где вы берете бумагу и перья, когда надо? — умоляюще, тоном приговоренного к смертной казни, спросил Клайд своего наставника.
— Я же говорил тебе — у клерка, где ключи выдают. Вон, налево. Он даст и бумаги и перьев. А воду со льдом берешь в том зале, где мы сейчас строились на поверку. Вон там, в углу, маленькая дверь, видишь? Парню, который наливает воду, иной раз дашь десять центов, — его тоже надо задобрить.
Дзинь! — звонок номерного клерка.
Шестой мальчик, не говоря ни слова, отправился выполнять какое-то поручение.
— И еще запомни, — продолжал Хегленд, видя, что подходит его очередь и спеша дать Клайду последние наставления, — коли захотят чего выпить, напитки получишь вон там, за столовой. Да не путай названий, а то гости разозлятся. А коли вечером будешь показывать номер, спусти шторы да открой свет, а коли надо что в столовой, разыщи там старшого да сунь ему в руку — понял?
— Очередной!
Хегленд вскочил и исчез.
Теперь Клайд был первым номером. Четвертый номер уже снова сел около него, зорко поглядывая — не понадобятся ли где-нибудь его услуги.
— Очередной! — возглас Барнса.
Клайд вскочил и стал перед ним, радуясь, что никто не входит с чемоданами, но терзаясь страхом, что не поймет поручения или выполнит его недостаточно быстро.
— Узнай, чего хочет восемьсот восемьдесят второй.
Клайд помчался к лифтам с надписью «для служащих», помня, что именно этим путем он поднимался с Оскаром на двенадцатый этаж; но другой мальчик, выходивший из лифта для гостей, указал ему на его ошибку.