«Свобода выбора на брачном рынке, — утверждает она, — была больше кажущейся, чем реальной: большинство девушек находили женихов, не выходя за рамки собственного класса, веры и места жительства».
Но так или иначе, несмотря на реальность бытия, журнальные искусители трудились все-таки не зря. Они хорошо понимали женскую психологию. Дешевая романтика несла американкам хоть какие-то надежды покончить с рабской зависимостью от семьи, улучшить свой социально-экономический статус. А для этого, как вещали журналы, требуется сущий пустяк — «быть пай-девочкой, избегать глупых любовных приключений и следить за здоровьем». Все это служило якобы гарантией того, что парусник домчит ее в уютную гавань счастливого брака и безоблачного будущего.
Так шаг за шагом у женщин Америки создавались представления о некоей гарантированной формуле успеха. Беллетристика, действующая как дурман, прочно закрепилась в качестве постоянного компонента изданий для женщин, и в частности журнала «Годис лейдис бук» («Женская книга Годиса»), который выходил с 1830 по 1898 г. Его редактор С. Хейл особенно чутко уловила тягу американок к переменам в лучшую сторону и не замедлила этим воспользоваться, напуская любовного дурмана в каждый номер. По меткому выражению американской исследовательницы женской печати Э. Вудворт, «наседка (С. Хейл. — О. К.) несла золотые яйца», сделала «Годис» одним из самых прибыльных периодических изданий. Его тираж достиг 150 тыс. экземпляров в месяц.
Для своего времени цифра беспрецедентная. Именно она являлась основным показателем экономического здоровья журнала, поскольку в дорекламную эпоху прибыль складывалась исключительно из сумм, вырученных за реализацию издания. Так что иллюзии, продаваемые «Годис», имели и вполне конкретную цену для их создателей. Чтобы лучше сбывать свой товар, редактор предусмотрительно заверила мужей, от которых в первую очередь зависело, станет ли супруга подписчицей, что на страницах ее издания не будет напечатано ничего, что могло бы прийтись не по вкусу хозяину дома. Иначе говоря, уцелеют извечные представления буржуазного общества о предназначении женщины. На этот постулат обратим особое внимание. В нем заключается один из главных и наиболее оберегаемых принципов всей буржуазной периодики для женщин, — периодики, сегрегированной по признаку пола.
Историки печати установили, что в среднем каждый номер «Годис» попадал в руки четырех-пяти американок и охватывал 600–750-тысячную аудиторию. А это значит, что журнал являлся самым массовым и самым влиятельным средством информации. Ни одному другому американскому периодическому изданию специалистами не дано столь высокой оценки. Так, Дж. Вуд даже назвал «Годис» «американским институтом XIX века», подразумевая влияние, оказанное журналом, на формирование морали, вкусов, привычек, поведения нескольких поколений американских женщин, и, подчеркнем особо, женщин из наиболее обеспеченных слоев общества, являющихся подписчицами журнала.
Для воспитания подопечных имелось немало приемов. Здесь и обсуждение актуальных проблем, и до мелочей продуманный язык. Редактор «Годис», по словам упоминавшейся уже Э. Вудворт,
«соединяла команды, отдаваемые читательницам в жесткой и мягкой форме, с откровенной лестью в их адрес».
Такой тон стал впоследствии традиционным и для других женских изданий. Он является незаменимым «инструментом» при обработке сознания американки с ее внутренней растерянностью, потребностью в моральной поддержке, постоянным стремлением соответствовать представлениям об истинной женственности. Последнее ощущалось особенно остро, поскольку представления были весьма смутными, да и женщины Нового Света были лишены глубоких корней, оторваны от исторических традиций.
По какому же образцу стремились лепить духовный и внешний облик читательниц? Журнальная леди имела мало общего как с женщинами колониальной Америки, так и с фабричными работницами, которых молодой капитализм все больше вовлекал в промышленное производство. Отражая интересы буржуазного общества, «Годис» повернулся в сторону американок из высшего света. Почему именно к тем, чей пример доступен очень немногим? Ответ заключен в самом вопросе. Пример обладает огромной притягательной силой, демонстрирует роскошную, обеспеченную жизнь, которой были лишены те, кто был поставлен в Америке совсем в другие жизненные обстоятельства. О материальных невзгодах американок призывали забыть, как, впрочем, и о моральных. Отныне предлагалось говорить только о «заботах», лежащих, как и прежде, в сферах, далеких от реальных дел и проблем американского общества. Джентльменам не могло понравиться, если бы их жены заговорили, скажем, о политике. Не случайно, конечно, на страницах «Годис» не нашлось места для рассказа о Гражданской войне между Севером и Югом за отмену рабства, которая всколыхнула всю страну.