Она неохотно вошла в заваленный рухлядью вагончик и чуть не задохнулась от вони: пахло прокисшим пивом и потом.
Харлан тоже хотел войти, но Примо его отшвырнул и крепко захлопнул дверь. Он оживленно жестикулировал:
– Пожалуйста, садитесь где душе угодно. Хотите пивка?
– Нет… нет, благодарю вас. А Ник где-нибудь здесь поблизости?
– Малец сейчас его сыщет. Примо ее внимательно разглядывал.
«Хорошенькая девушка, очень даже хорошенькая. И Ник, конечно, уже кое-что ей показал. Они оба умеют это делать. Каков отец, таков и сын. Да, мужчины по фамилии Андже-ло – добрые жеребцы».
Испытывая сильнейшую неловкость, Лорен нервно переминалась у двери, страстно желая, чтобы Ник появился как можно скорее.
– Не присядете? – настаивал Примо. – Он скоро придет. Итак, – он игриво взглянул на нее, – вы с ним друзья, да?
– Мы вместе учимся. То есть учились, пока Ник… э… не ушел из школы.
Примо навострил уши:
– Что значит ушел?
Она заколебалась: очевидно, Ник не сказал отцу, что его исключили. И быстро поправилась:
– О… я имею в виду, когда он ушел из школы, чтобы успеть на работу, вы же знаете, он работает?
– Ага-ага, он по субботам работает на бензоколонке, – Примо облизал губы. – А вы туда заходили?
– Мне сказали, что он оттуда уволился. – И сразу поняла, что и этого нельзя было говорить.
Наклонив голову, он спросил:
– Что значит уволился?
– Не совсем, на день только. Он сегодня отсутствует на работе.
– О… – Примо вскочил, чтобы открыть еще банку пива. – Хотите хлебнуть?
– Мне теперь действительно надо идти, мистер Анджело. Мои родители меня очень ждут.
И тут он пошел на нее и был уже так близко, что она почувствовала смрадный запах, прущий у него изо рта:
– Такая хорошенькая! Ясно, вас всегда кто-нибудь ждет.
Теперь она ощущала не только неловкость. Она почувствовала угрозу, исходившую от это огромной человеческой туши. И очень осторожно стала подвигаться поближе к двери. Одним прыжком он преградил ей путь:
– Куда же вы?
– Я… я уже сказала вам, что мне надо идти.
Он вдруг заговорил похотливым, гадким шепотом:
– А вы с Ником занимались этим делом? Вы с моим парнем… того?
Ее чуть не стошнило, она опять сделала движение к двери. Он нагнулся и схватил ее за грудь.
– Не трогайте меня! Не смейте дотрагиваться! – закричала она, отпрянув от него.
Примо хихикнул:
– Эй, хорошенький цыпленочек, если у тебя с Ником ничего такого нет, то поиграй со мной!
Ее глаза гневно сверкнули.
– Вы лучше выпустите меня отсюда, или я закричу, – сказала она, стараясь не паниковать.
– А кто тебя услышит, девушка? А если и услышит, ты думаешь, хоть кто-нибудь шелохнется?
Уголком глаза она приметила кухонный нож, лежавший сбоку от мойки. И потихоньку стала к нему продвигаться. А Примо веселился.
– Иди ко мне, цыпленочек, расслабься, ты имела парня, почему не хочешь с мужчиной, – сказал он, блудливо осклабившись и подходя еще ближе.
Теперь она опиралась спиной о раковину. Осторожным движением, спрятав руку за спину, она нащупала нож.
– Я уже сказала, дайте мне выйти отсюда, – повторила она тихо и гневно, ухватив нож.
– Когда я попользуюсь, – ответил Примо, возясь с ремнем. – Когда я попользуюсь и получу удовольствие…
Снаружи небо вдруг потемнело, в окне сверкнула молния, послышались тяжелые раскаты грома. Теперь она крепко сжимала нож в руке:
– Лучше пустите меня или… Он заржал:
– Или что, принцессочка?
Опять сверкнула молния, и опять оглушительно раскатился гром. Небо еще потемнело, и легкий дождь превратился в ливень.
Но Примо ничего не замечал, так ему хотелось добраться до нее.
Она решила, что, если он еще раз притронется к ней, она воткнет в него нож.
Снаружи Харлан забарабанил в дверь.
– Пустите в дом! – кричал он. – Пустите!
– Пропади ты пропадом, – заорал в ответ Примо, спустив «молнию» на ширинке. – Давай, вали отсюда к дьяволу!
Но Харлан продолжал вопить и барабанить в дверь. В его голосе зазвучали настоящие страх и отчаяние.
Свирепый ветер завывал снаружи, и дождь сменился градом.
– Не смейте! – предупредила она.
Но он не был расположен слушать ее возражения. Он схватил ее и впился жирными губами в рот.
В школе она изучала приемы самозащиты и теперь употребила их с пользой. Подняв коленку, она изо всей силы ударила его в пах.
Он взвыл от боли, но продолжал крепко держать ее, пригибая вниз, и она уже чувствовала, как он налегает на нее и теснит своей отвратительной тяжестью, и поняла, что настал решающий момент.
А Примо уже схватил ее за юбку, задрал вверх и вцепился в трусики.
– Ну, ладно, ладно, маленькая шлюшка, давай, тебе ведь понравится, – бормотал он и уронил на пол штаны.
Она взмахнула ножом и ударила, ничего не видя перед собой, потому что в этот самый момент трейлер начало раскачивать, как щепку, и слышен был только оглушительный, завывающий звук.
«Ураган, – блеснуло у нее в сознании. – О Господи, это же ураган!»
30
Джейн Робертс повернула на Главную улицу, когда небо стало зловеще черным, и откуда ни возьмись огромные громады заколотили в ветровое стекло.
Она съехала к обочине, окаменев от ужаса, и теперь ждала с замиранием сердца, когда кончится этот жестокий шквал, и молилась, чтобы он кончился, ведь она жила на Среднем Западе всю жизнь и знала, что предвещает такая непогода.
Луиза выглянула из широкого окна и крикнула Дэйву:
– Милый, скорее сюда, ты посмотри, что творится. Град такой, словно мячики для гольфа.
Но Дэйв едва успел сделать шаг, как вдали послышалось ужасающее завывание, с каждой секундой оно становилось все громче.
– Черт! – сказал он, подбегая к окну.
– Что? – переспросила Луиза, услышав в его голосе тревогу.
– Наверное, ураган. Иисусе! Ты видишь, вон он идет.
И она увидела. Извивающийся серый смерч, несущий смерть и разрушение. И мчался он прямо на них.
Элоиза была уже в дверях конторы, когда внезапный вой ветра остановил ее. Она повернулась к Филу.
– Что это такое? – спросила она, дрожа от страха. Он встревожился:
– Не знаю. Включи радио.
Элоиза подбежала к транзистору на своем столе и включила его. Певица в стиле «кантри» что-то мяукала про мужчину, который нехорошо с ней поступил.
Завывание снаружи становилось все громче, солнце скрылось, и небо почернело.
– Поищи новости, – крикнул Фил.
– Я стараюсь, – ответила Элоиза, отчаянно нащупывая нужную станцию.
– Ищи настойчивей. Боюсь, это беда.
Сток и Мак тренировались на стадионе перед футбольным матчем, а Мег поблизости репетировала новую песню со сводом барабанщиц, когда учитель, издали увидев приближающийся смерч, закричал:
– Все бегом в здание! Все в гимнастический зал! Быстрей! Скорее! Торопитесь!
Сток и Мак переглянулись. Небо темнело, но вряд ли небольшой дождик им помешает.
И Сток хотел уже сказать: «Это его проблемы», когда Мак вдруг увидел высокий конус, приближающийся к ним.
– О, черт, – хрипло воскликнул он, – лучше уйти. Мистер Льюкас выбежал из главного здания.
– Сюда, – завопил он, – все под крышу! Бегом!
Мак бросился вперед и схватил Мег за руку. Она хотела бы, чтобы это был Сток.
– Но что случилось? – спросила она. – Из-за чего паника?
– Скорее внутрь, – сказал Мак. – Неужели не видишь? Ураган идет.
Арета Мэй побежала к боковому выходу с фабрики, выглянула и вздрогнула от ужаса. Там, всего в нескольких милях, мчался по направлению к ней, все сметая на своем пути, огромный, серый, ревущий, конусообразный столб пыли.
Арета Мэй никогда не была религиозна, но сейчас она перекрестилась и пала на колени.
– Спаси Харлана, Господи, – прошептала она, – Господи, пощади моего мальчика!
31
– Возьми щетку, вымой пол.
– Меня нанимали не пол мыть.
– Давай, к черту, мой. У меня на хвосте санитарная инспекция.